1
Главный конструктор советских ракет академик Сергей Павлович Королёв (1907-1966) стал известен стране только после своей безвременной кончины на операционном столе.
Все, кто комментировал роковую для Сергея Королёва операцию, сходятся на том, что имела место целая цепь грубейших врачебных ошибок. Приглашённый на консультацию, ввиду возникших при операции непредвиденных осложнений, знаменитый хирург Александр Вишневский (сын не менее знаменитого врача Александра Васильевича Вишневского), говорил спустя четыре года Борису Чертоку: «Королёв... должен был жить!»
Академик Фёдор Углов в вышедшей в 1984 году книге «Под белой мантией» в зашифрованном виде, не называя имён, рассказал про роковую операцию таким образом, что все, кто хоть что-то об этом слышал, сразу поняли, о ком идёт речь и кто был виноват в трагедии. Журналист Ярослав Голованов, выпустивший в 1994 году книгу «Королёв: мифы и факты» утверждает: «Королёв не умер. Королёв погиб!»
Академик Борис Черток в своих мемуарах «Ракеты и люди» резюмировал этот случай (и другие подобные): «Круговая порука врачей, которую принято именовать “корпоративной этикой”, делает практически недоказуемым любое убийство [в подобных обстоятельствах]».
Понятно, что даже сейчас, по прошествии более чем полустолетия, невозможно обвинять конкретных людей в заговоре с целью покушения на убийство главного конструктора под видом врачебной ошибки и неудачно проведённой операции. За исключением, конечно, общего и расплывчатого указания на то, что гибель Сергея Королёва была выгодна тем, кто не желал сохранения Советским Союзом лидерства в космической гонке. И прежде всего – тем, кто не хотел, чтобы советские космонавты полетели на Луну или на Марс раньше американцев.
Поэтому можно дать только информацию о том, какие существовали пути развития советской космонавтики в то время, как они реализовывались при жизни Королёва и после его гибели, и кто стоял за теми или иными принимавшимися на сей счёт решениями.
В 2008 году вышла в свет книга бывшего ведущего конструктора НПО «Энергия» Владимира Бугрова «Марсианский проект Королёва». Её автор утверждает, что главной целью Королёва было создание тяжёлого межпланетного корабля (ТМК) для осуществления пилотируемой экспедиции к Марсу. При наличии целеустремлённости и воли у политического руководства страны эту задачу можно было осуществить до конца 1970-х годов. Отдельной лунной программы у ОКБ-1 вначале не было, и советско-американская лунная гонка – позднейший миф.
В отделе No 9 ОКБ-1, созданном в 1957 году под руководством Михаила Тихонравова, разрабатывались два головных проекта. Первый – космический корабль «Восток» для пилотируемого полёта вокруг Земли. Второй – на перспективу, уже упомянутый ТМК. Знаменитая ракета-носитель Н-1 разрабатывалась первоначально именно под ТМК.
3 августа 1964 года вышло секретное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О работах по исследованию Луны и космического пространства». Приоритетными в нём устанавливались две задачи. Первая – пилотируемый облёт Луны. Эту задачу с помощью ракеты УР-500 ( «Протон») предполагалось выполнить конструкторскому бюро в главе с Владимиром Челомеем не позднее первого полугодия 1967 года. Вторая – высадка космонавтов на Луне с возвращением на Землю. Эту работу должно было осуществить КБ Королёва с помощью Н-1 до конца 1968 года. Постановление No 655-258 оказалось последним по космосу, принятым при Хрущёве. В октябре 1964 года страну возглавил Леонид Брежнев. Но задачи ОКБ-1 остались прежними.
В отличие от США, которые, после отставания от СССР с запуском первого спутника и первого космонавта, сконцентрировали любые работы по космосу в одном учреждении – НАСА, Хрущёв развёл в СССР конкуренцию конструкторских коллективов за государственные заказы. Это мешало сосредоточить все усилия советской космической отрасли на выполнении какой-то одной главной задачи.
Неоднократно высказывалось мнение, что после гибели Королёва в январе 1966 года его преемник Василий Мишин тормозил реализацию лунной программы. Бугров этого не подтверждает. По его мнению, Мишин делал всё для её скорейшего выполнения, понимая, что от этого теперь зависит и заветный проект ТМК.
В 1974 году, после коллективного письма в ЦК КПСС некоторых заместителей Мишина, последний был снят с должности Главного конструктора, а ОКБ-1 слито с ОКБ-456, занимавшимся разработкой двигателей, в НПО «Энергия». Его начальником был назначен академик Валентин Глушко, возглавлявший ОКБ-456. Ранее Глушко не получил заказа на создание двигателей для Н-1 и стал непримиримым противником этого королёвского проекта. Его назначение и сосредоточение в его руках всех работ по космической тематике означало окончательный крах проектов Н-1 и ТМК и любых связанных с ними надежд.
Характерно, что все решения высшего руководства СССР по развитию космической отрасли повторяли американские. Так, постановление от 3 августа 1964 года появилось в ответ на обещание президента США Джона Кеннеди доставить американцев на Луну до 1970 года. В 1969 году, когда американцы облетели Луну, а потом высадились на неё, в НАСА была сделана приоритетной программа «Скайлэб» по созданию долговременной орбитальной станции (ДОС). В том же году Политбюро поставило ОКБ Мишина задачу создания советской ДОС «Салют».
В 1972 году из НАСА уволился главный конструктор ракет «Сатурн» Вернер фон Браун, всю жизнь вынашивавший мечту о полёте к Марсу. В том же году НАСА сформулировало задачу создания многоразового космического корабля («челнока»). Аналогичный проект «Буран—Энергия» стал главным и в новом советском НПО «Энергия», организованном два года спустя.
Что могло произойти в советской космической отрасли, проживи Сергей Павлович Королёв ещё несколько лет? Работы по Н-1 отставали от задач лунной программы из-за трудностей, испытываемых в КБ Николая Кузнецова при создании двигателей для этой ракеты. Тем не менее в 1974 году эта ракета, наконец, могла нормально полететь, согласно мемуарам Бугрова. Требовалась воля, чтобы довести этот проект до конца.
Мишин не обладал таким авторитетом, как его великий предшественник. Королёва вряд ли удалось бы так легко снять с должности. Возможно, он сумел бы отстоять перед руководством страны приоритет своей марсианской программы, а работу над ДОС поручить одному КБ Челомея (где она и начиналась, и как пытался сделать Мишин). Вероятно, он смог бы довести до победного конца работу над ракетой-носителем Н-1. Тогда пилотируемый полёт к Марсу встал бы в порядок дня. Такой полёт был способен эффектно вернуть Советскому Союзу триумфальное лидерство в соревновании сверхдержав в космосе.
*