0
В конце 1930-х годов и особенно после начала Великой Отечественной войны А.В. Суворов и М.И. Кутузов снова стали официальными национальными героями. Однако их советская биография была основательно подчищена в идеологических целях. О некоторых военных кампаниях прославленных царских полководцев не было принято вспоминать.
Летом 1774 года русское правительство спешно заключило мирный договор с Турцией, не выполнив всех задач, которые оно ставило перед собой. Причиной послужил бунт Пугачёва, принявший угрожающие размеры. Повстанцы перешли на правый берег Волги и угрожали походом на Москву.
Суворов, успешно действовавший против Турции, был направлен на усмирение восставших крестьян во главе 6-й пехотной дивизии. Правда, ко времени прибытия Суворова на новый театр военных действий, восстание было уже в основном разгромлено, а Пугачёв пленён. Суворов конвоировал арестованного Пугачёва.
Но отдельные отряды восставших продолжали сопротивление, и Суворов до весны 1775 года занимался их подавлением. Особенно большое беспокойство у правительства вызвало выступление в Астраханской губернии беглого солдата Саметриева, объявившего себя преемником «Петра III»—Пугачёва. Два батальона, высланные Суворовым, разгромили нового самозванца, тот бежал на Дон, где был схвачен казаками и выдан властям.
В 1782 году, зачищая захваченные у Турции территории от неблагонадёжного населения, русское правительство приняло решение о депортации ногайцев, кочевавших на Кубани, в Саратовское и Тамбовское наместничества и за Урал. Сопротивляясь переселению, ногайцы летом 1783 года подняли восстание. На его подавление был направлен Суворов во главе Кубанского корпуса.
1 октября 1783 года русские войска разгромили повстанцев, у которых не было артиллерии, причём было истреблено от 5 до 7 тысяч ногайцев. После этого оставшиеся в живых ногайские мурзы изъявили покорность Суворову. В свою очередь, правительство отказалось от планов далёкой депортации ногайцев и выселило их на пустынное Каспийское побережье (нынешний север Дагестана).
В 1794 году, сопротивляясь третьему разделу Польши, польские патриоты во главе с Т. Костюшко подняли восстание. Им удалось создать регулярную армию и временно установить контроль над большой частью прежней Польши. Восстание подавляли совместно армии трёх держав, разделивших Польшу – России, Пруссии и Австрии, но основная задача по взятию Варшавы выпала на долю русской армии. Ею, под главным начальством П.А. Румянцева, командовал уже прославленный Суворов.
Суворов выступил в поход с новой границы России на Днестре в августе 1794 года. В сентябре он появился на театре военных действий в нынешней Западной Белоруссии. С ходу взяв ряд городов, он 8 сентября разгромил польский корпус под стенами Брест-Литовска и занял эту крепость. 29 сентября основные силы армии Костюшко, не решившегося выступить против Суворова, были разгромлены дивизией генерала Ферзена, а сам Костюшко взят в плен.
После этого Суворов, объединив под своим командованием подошедшие дивизии, двинулся к главному оплоту поляков – предместью Варшавы на правом берегу Вислы Праге. После артиллерийского обстрела и утреннего штурма 24 октября 1794 года Прага была взята русскими войсками. Восстание было вскоре после этого окончательно подавлено, а Польша стала дожидаться удобного случая, чтобы снова восстать против иноземного владычества (и дождалась – с приходом Наполеона).
Битву под Аустерлицем (Славковом) на территории нынешней Чехии, где 20 ноября (ст.ст.) 1805 года армия Наполеона наголову разгромила союзные русско-австрийские войска, было невозможно замолчать хотя бы потому, что она подробно описана в романе Льва Толстого «Война и мир». Однако история этой битвы подверглась нагромождению множества домыслов, призванных обелить Кутузова. Между тем, по свидетельству источников, его вина в поражении весьма велика.
Блестяще проведя отступление по территории Австрии, Кутузов планировал отступать и дальше, истощая силы французов и в то же время рассчитывая соединиться со свежими русскими силами. Кутузов осознавал, что в открытом сражении при равенстве или даже небольшом превосходстве сил он уступает в мастерстве великому корсиканцу. Но русский император Александр I (как и его австрийский коллега Франц II) настаивал на битве.
Кутузов, разок высказав своё мнение, не стал больше на нём настаивать, а послушно взял под козырёк и стал выполнять распоряжения царя и диспозицию австрийского генерала Вейротера. Кутузов не решился открыто возражать царю, а попытался ещё раз воздействовать на него… через придворного гофмаршала графа П.А. Толстого, но тот резонно возразил, что война это дело самого Кутузова, а не его. Будучи убеждён в неизбежности поражения, Кутузов не сделал ничего, чтобы его предотвратить.
Фальсификациям в советской историографии подвергся и характер той войны. Поскольку Наполеон позднее вторгся в Россию, то его характеристика как «агрессора» была механически перенесена и на войну 1805 года. Между тем, это было продолжение войн феодальной Европы против буржуазной Франции. Наполеон выступал ещё вождём французской революции и новых принципов «свободы, равенства и братства» для Европы, а русская армия – ударной силой европейской реакции, мечтавшей эту революцию раздавить.
Поведение масс русского народа в 1812 году традиционно освещается весьма односторонне – как патриотический подъём против вторгнувшегося врага. Много говорится о партизанских отрядах, создававшихся простыми крестьянами. Однако в то же самое время происходило много крестьянских восстаний, направленных против крепостнического гнёта.
После оставления Москвы, совершения своего марш-манёвра с рязанской дороги на калужскую и расположения лагерем близ села Тарутино, Кутузов избегал нового решительного столкновения с силами Наполеона, но неоднократно отряжал свои войска для подавления неповиновения крестьян своим владельцам.
Так, 7 октября, по просьбе княгини Хованской, Кутузов отправил отряд войск для «усмирения мужиков» в её подмосковном имении. 9 ноября он сделал то же самое по просьбе другого помещика в селе Романове Смоленской губернии. 19 октября он отдал предписание исправнику Боровского уезда «наказать бунтовщиков» (ранее войсками усмирённых) «по всей строгости закона».
Историк Н.А. Троицкий отмечает, что такие полицейские функции были вовсе необязательны для Кутузова как главнокомандующего регулярной армией. Очевидно, фельдмаршал, в силу классовой солидарности, не мог отказать помещикам и царским администраторам в соответствующих просьбах.
*