0
Родословная Ленина по-прежнему полна тайн. Не последнюю роль в этом сыграло замалчивание советской историографией некоторых фактов биографии его предков. Однако сейчас многое становится явным.
Первыми генеалогию своей семьи по материнской линии начали изучать сестры Ленина – Анна и Мария Ульяновы, уже после смерти прославленного брата. Фамилия матери – Бланк – сперва им казалась французского происхождения, но затем они быстро вышли на ее еврейские корни.
О результатах исследований сестры Ульяновы доложили Сталину в письме, где выразили пожелание опубликовать найденную информацию. Их намерение объяснилось одним немаловажным фактом – ростом в 30-х годах антисемитизма в СССР, который мог быть прекращен обнародованием данных о национальных корнях идейного вдохновителя Великого Октября.
Однако Сталин категорически запретил это делать: «Молчать о нем абсолютно», – таков был его ответ. Мария Ульянова с ним согласилась: «Пусть этот факт будет известен через 100 лет». Но так получилось, что он стал доступен общественности гораздо раньше.
Задокументированные свидетельства о прадеде Ленина по материнской линии Моше (Моисее) Ицковиче Бланке впервые появляются в конце XVIII столетия. Под 1793-м значится год его женитьбы на девице Марьям (Марем) Фроимович. В Староконстантинове Волынской губернии Моисей имел свой дом, занимался торговлей, в местечке Рогачево арендовал несколько гектар поля для засева цикорием. В 1803 году Бланка обвинили в краже сена, еще через несколько лет возбудили уголовное дело о мошенничестве: коммерсант ухитрялся вместо фруктовой водки продавать обыкновенную.
С местной еврейской общиной у предпринимателя отношения не сложились: он был человеком, который конфликтовал с соплеменниками по любому поводу. В 1808 году его заподозрили в поджоге Староконстантинова, и, хотя вина не была доказана, семья была вынуждена перебраться в Житомир. Неприязнь к евреям у Моисея осталась на всю жизнь.
Сохранилось письмо, написанное в 1846 году Моисеем Бланком императору Николаю I, в котором тот заявлял, что уже давно отрекся от своего еврейства, а в 1835 году крестился, приняв имя Дмитрия. В письме он предлагал царю для более успешной ассимиляции евреев запретить им ношение национальной одежды и обязать их молиться в синагогах за российского императора и всю царскую семью.
На 17 лет раньше отца, Моисея Бланка, были крещены его сыновья: Аба (Абель – дед Ленина), который в православии стал Александром и Сруль (Исраэль), получившим имя Дмитрий. В том же 1818 году они оба были зачислены в Медико-хирургическую академию Санкт-Петербурга.
Историк Михаил Штейн полагает, что юношей крестили по инициативе отца при участии в этом деле сенатора Дмитрия Баранова, который прибыл в 1818 году в Житомир с инспекцией. Со слов Штейна, Моисей Бланк выхлопотал встречу с вышеназванным сенатором и убедил его содействовать поступлению сыновей в столичную Медико-хирургическую академию. Отнюдь не симпатизировавший евреям «высокий чин» якобы и посоветовал отцу для успешности предприятия обратить отпрысков в христианство.
Исследователь ленинской родословной публицист Аким Арутюнов напротив уверен, что переход в христианство – это инициатива Исраэля и Абеля, которая стала следствием серьезных разногласий с отцом. Именно поэтому они взяли отчество по имени статского советника Баранова. После крещения, со слов Арутюнова, братья и вовсе перестали общаться отцом, который не отличался ни честностью, ни нравственностью.
Дед Ленина Александр Дмитриевич Бланк личность довольно загадочная. К примеру, нет точных данных о его годе рождения. Правнучатая племянница матери Ленина Марии Александровны Татьяна Жакова также отмечала, что нет возможности подтвердить место рождения Александра Бланка. В семье существовало мнение, что он круглый сирота.
В середине 1920-х архивист Юлиан Оксман в Белоруссии нашел прошение одной еврейской общины об освобождении от подати некоего мальчика, который являлся незаконнорожденным сыном очень влиятельного чина из Минска, а поэтому община вносить за него плату отказывалась. Фамилия мальчика была Бланк. Предполагается, что этот ребенок и есть дед Ленина.
Найденный документ был показан Льву Каменеву, который якобы бросил фразу: «Я всегда так думал». С прошением также ознакомился Николай Бухарин. В итоге товарищи после недолгого совещания решили сокрыть эту информацию. Найденный документ больше никто не видел.
Согласно семейным преданиям, Илья Николаевич Ульянов, отец Ленина, неоднократно упоминал, что в его семье есть азиатские корни. Впервые этот факт обнародовала Мариэтта Шагинян, отметив в одном из своих очерков, что у вождя мирового пролетариата были калмыцкие предки.
Шагинян писала следующее: «В Астрахани (родина Ильи Ульянова) коренных русских фамилий было мало. Очень многие произошли в ней от пришельцев, от крещеных калмыков и татар, и от выкупивших себя на волю оброчных крестьян». В качестве одного из аргументов Шагинян ссылалась на некий документ, который якобы подтверждал, что прадед Ленина по линии Ульяновых был крещеный калмык.
В 1931 году вышла книга Анны Ульяновой «В. И. Ульянов (Н. Ленин). Краткий очерк жизни и деятельности», где она коснулась вопроса о национальных корнях своего отца. Там сестра Ленина, в частности, отмечала, что в крови Ильи Николаевича Ульянова, несмотря на его русское происхождение, определенно присутствует монгольская примесь – на это указывают «выдающиеся скулы, разрез глаз и черты лица».
Историк Аким Арутюнов, автор многих работ о Ленине, высказал мнение о том, что Илья Николаевич Ульянов не являлся отцом основателя первого в мире социалистического государства. С его слов, впервые он об этом узнал в 1957 году от пожилого жителя Ульяновска некоего Леонида Евграфовича, который был хорошо знаком с семьей Ульяновых. Старожил якобы поведал ученому, что у матери Ленина Марии Александровны был роман с домашним врачом Иваном Покровским, подолгу жившим в доме будущего вождя революции.
Подтверждение сенсационной версии Арутюнов нашел в Центральном музее В. И. Ленина в Москве, когда разглядывал диплом Владимира Ильича об окончании Императорского Санкт-Петербургского университета. В первой строчке документа было написано: «Владимiръ Ивановъ Ульяновъ», при этом второе слово зачеркнуто, а вместо него выведено «Ильинъ».
Почему же изначально в документе присутствовало отчество Иванович? Для Арутюнова это очевидно. Ленин носил отчество домашнего врача, а исправление было сделано позднее, в советское время. Еще больше в существующей версии историка убеждает обнаруженный им факт: в эпистолярном наследии Ленина нет ни слова об отце Илье Ульянове, тогда как мать Мария Александровна упоминается более 200 раз.
*