1
Когда, после завершения Заграничных походов против Наполеона, русские армейские офицеры создали тайные революционные организации, в них никогда не было единого мнения ни о том, какая форма правления предпочтительнее – республика или конституционная монархия, ни о том, что делать с царствовавшим императором. Наиболее радикальные из будущих декабристов предлагали не только убить Александра I, но и истребить всю августейшую династию. К чести большинства заговорщиков, таких кровожадных среди них были единицы.
Первый заговор с целью убийства Александра I созрел, как ни странно, ещё до окончательного оформления революционных организаций декабристов и курса на вооружённый переворот. Это было связано с давним благоволением, которое император оказывал Польше.
По решению Венского конгресса европейских держав, в 1815 году большая часть Польши была присоединена к Российской империи. Александр I не пожелал править ею на общих основаниях, как во всей империи, но решил создать в Польше отдельное государство с конституционным строем, как и Финляндия, соединённое с Россиею только личностью монарха.
Как до, так и после наполеоновского нашествия, Александр I неоднократно поручал разработать проект конституции для всей России, но так и не решился дать ему силу закона. Весьма возможно, что конституционными опытами в Финляндии и Польше царь хотел убедить консервативные круги (а может, и себя самого) в том, что в конституции нет ничего опасного. Безусловно, Александр I понимал также, что традиции московского самодержавия совсем не подходят для успешного правления в странах европейской культуры, ставших частью его империи.
В 1817 году Александр I собирался отправиться в Варшаву с целью торжественно обнародовать дарованную им конституцию Польши. В русском обществе распространились слухи, что царь намерен при этом восстановить границы Польши до 1772 года, то есть издать манифест о включении в состав Царства Польского Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины. Это вызывало особенный гнев ещё и потому, что в только что закончившейся войне поляки были верными союзниками Наполеона.
Большинство будущих декабристов было в это время объединено в тайное «Общество истинных и верных сынов отечества» (другое название – «Союз спасения»). О намерениях царя их известил письмом их собрат князь С.П. Трубецкой. Письмо Трубецкого было зачитано на заседании общества А.Н. Муравьёвым. Почти единогласно постановили, что в предотвращение этого замысла царя следует убить. Муравьёв предложил бросить жребий, кому рискнуть собой, чтобы устроить покушение. Без всякого жребия быть цареубийцей добровольно вызвался И.Д. Якушкин. Он даже изложил план, согласно которому собирался убить Александра I во время богослужения в Успенском соборе в ходе его предстоящего приезда в Москву.
Поостыв, члены тайного общества отказались от своего решения. Возможно, они узнали, что слух о «предательстве царём России» был дезинформацией. Однако Якушкин так расстроился тем, что собратья запретили ему убить царя, что даже временно вышел из тайного общества. Александр I действительно не сделал никакого намёка на присоединение к Царству Польскому каких-либо западнорусских (как тогда назывались украинские и белорусские) земель. Но как знать, быть может, он оставил этот замысел под влиянием слухов о готовящемся на него покушении? Как теперь известно, царь был прекрасно осведомлён о том, что говорилось и готовилось в «тайных обществах».
В ходе подготовки программных документов тайных обществ и военного переворота судьба царя и династии неоднократно дискутировалась среди заговорщиков. Наиболее убеждёнными сторонниками цареубийства выступали П.И. Пестель, К.Ф. Рылеев и П.Г. Каховский.
Пестель и Рылеев были последовательными сторонниками республиканского правления. Линия Пестеля возобладала в Южном обществе декабристов, базировавшемся на Украине. В Северном обществе, в Петербурге, республиканцы были в меньшинстве. Здесь преобладала точка зрения о желательности конституционной монархии. Рылеев этой позиции не разделял. Оба – и Пестель, и Рылеев – не исключали цареубийства для предотвращения попыток реставрации монархии после революции.
Наиболее яростным проповедником истребления царствующей династии был Каховский. Он доказывал собратьям по тайному обществу, что нельзя оставлять в живых никого, в ком течёт царская кровь. В подтверждение своего мнения он приводил пример реставрации Бурбонов во Франции. Пока есть хоть один человек, связанный происхождением с династией, доказывал Каховский, всегда будут устраиваться заговоры с целью возвести его на престол. Династия Романовых должна быть вырезана до последнего, включая женщин и младенцев.
Большинство декабристов отвергало доводы неистового Каховского, однако допускало, что обстоятельства переворота могут вынудить пойти на цареубийство. Каховскому, как не знавшему сомнений в этом вопросе, поручили исполнить такое поручение, в случае необходимости.
Текущие события нарушили план восстания. Александр I внезапно умер, и заговорщики решили выступить, воспользовавшись междуцарствием. Престол переходил к его брату Николаю I, и именно его предстояло убить Каховскому. Но когда дошло до дела, Каховский не решился исполнить это поручение, хотя смертельно ранил явившегося для переговоров с мятежниками генерала М.А. Милорадовича и отказавшегося перейти на сторону восставших полковника Н.К. Стюрлера, за что и был впоследствии повешен.
Ещё один участник Северного общества В.К. Кюхельбекер неудачно покушался во время восстания на младшего брата нового царя – великого князя Михаила Павловича. Он и Якушкин (не участвовавший активно в самом восстании) были приговорены к двадцати годам именно как «потенциальные цареубийцы».
Довольно-таки парадоксально, что самая реальная опасность для жизни Александра I от заговорщиков исходила за его (действительное или мнимое) намерение пожертвовать русскими землями в пользу конституционной Польши. То есть в данном эпизоде декабристы выступали как блюстители русских национальных интересов, а царь – как изменник отечеству. Но самое парадоксальное, наверное, то, что Александр I до конца своих дней получал подробную и точную информацию о планах заговорщиков, а также то, что проекты политических и социальных преобразований, втайне вырабатывавшиеся по его поручениям, но так и не осуществлённые, зачастую были не менее радикальными, чем у декабристов.
Как сложилась бы судьба членов царствующей фамилии в случае успеха декабристского переворота 1825 года – неизвестно, но вряд ли заговорщики пошли бы на поводу у своих самых радикальных собратьев. Ведь переворот устраивался формально во имя воцарения брата Александра I – Константина.
*