0
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль три раза приезжал в СССР во время Второй мировой войны: в августе 1942 и октябре 1944 гг. – для личных встреч со Сталиным, и в феврале 1945 года в Крым для участия в Ялтинской конференции «Большой тройки». В своих мемуарах о Второй мировой войне он оставил любопытные записи не только о военно-политических переговорах, но и о личных впечатлениях от этих визитов.
Понятно, что принятие столь высокого и важного гостя, как премьер-министр страны, от которого Сталин хотел добиться скорейшего открытия второго фронта, было обставлено максимально изысканно. Черчилль, желая подчеркнуть некий налёт восточного деспотизма при Сталине, писал, что «всё было подготовлено с тоталитарной расточительностью… Много опытных слуг в белых куртках и с сияющими улыбками следили за каждым пожеланием или движением гостей». Несмотря на войну, высоких гостей из британской делегации кормили отборными деликатесами, включая горы чёрной икры, приносили значительно блюд, чем те могли бы съесть, и, конечно же, угощали русской водкой.
В первый приезд Черчилля разместили на «государственной даче №7» к западу от Москвы (ныне это внутри МКАД). Что действительно больше всего приятно поразило Черчилля – это смеситель для горячей и холодной воды. Несмотря на то, что смеситель был изобретён ещё в конце XIX века известным английским физиком лордом Кельвином, в самой Великобритании это новшество получило распространение только в недавнее время. Очень долго (во многих местах до сих пор) там по традиции пользовались отдельными кранами для горячей и холодной воды. Вода смешивалась англичанами уже в раковине, в которой затыкалось сливное отверстие, и из раковины умывались, как из лохани.
Черчилль оставил восторженный отзыв о смесителе, которым пользуются русские: «Я заметил, что над раковинами нет отдельных кранов для холодной и горячей воды, а в раковинах нет затычек. Горячая и холодная вода, смешанная до желательной температуры, вытекала через один кран. Кроме того, не приходилось мыть руки в раковине, это можно было сделать под струёй из крана. В скромной форме я применил эту систему у себя дома. Если нет недостатка в воде, это самая лучшая система».
В приезд Черчилля в октябре 1944 года его поселили в особняке в Москве, а в Ялте – в историческом дворце графа Воронцова. Любое пожелание гостей по улучшению быта тут же исполнялось. «Однажды Портал [главнокомандующий британских ВВС] пришёл в восторг, увидев большой стеклянный аквариум в котором росли растения, но заметил, что там нет ни одной рыбки. Два дня спустя сюда была доставлена целая партия золотых рыбок. В другой раз кто-то случайно сказал, что в коктейле нет лимонных корочек. На следующий день в холле выросло лимонное дерево, отягощённое плодами».
Когда 12 августа 1942 года Черчилля везли с московского аэродрома на место проживания, он опустил стекло в окне правительственного автомобиля и был изумлён его необычайной толщиной – два дюйма (5 см). Молотов, заметив удивление Черчилля, через переводчика сказал ему, что такое толстое стекло сделано в целях безопасности. Черчилль обратил внимание на очень пустынные улицы Москвы. Очевидно, в момент проезда правительственного кортежа доступ простым гражданам на эти улицы был закрыт.
11 октября 1944 года, во время второго визита Черчилля в Москву, Сталин приехал на обед в британское посольство. Несколько ранее туда прибыли чины НКВД и расставили караулы по всем переходам и лестницам. Подручный Сталина Вышинский, указывая на это Черчиллю, со смехом заметил: «Видимо, Красная армия одержала новую победу: она заняла английское посольство».
10 февраля 1945 года, за несколько часов до приезда Сталина на обед в Воронцовский дворец, туда «прибыл взвод русских солдат. Они заперли двери по обе стороны приёмных залов, где должен был проходить обед. Была расставлена охрана, и никому не разрешалось входить. Затем они обыскали всё – смотрели под столами, простукивали стены».
Общение Черчилля с советскими людьми, помимо официальных лиц, было, разумеется, минимальным. Так, он, естественно, принимал участие в смотре принимавших его почётных караулов элитных частей, которые всякий раз производили на него впечатление своей выправкой. Во время переезда по Крыму с аэродрома Саки (близ Евпатории) в Ялту Черчилль видел стоявших вдоль всей дороги для охраны вооружённых солдат, среди которых были и женщины.
В первый приезд в Москву к Черчиллю был приставлен «в качестве адъютанта огромного роста офицер, обладавший великолепной внешностью (я думаю, он принадлежал к княжеской фамилии при царском режиме), который выступал также в роли нашего хозяина и являл собою образец вежливости и внимания».
Вечером 15 августа 1942 года, накануне отлёта Черчилля домой, Сталин предложил ему поужинать в неофициальной обстановке на кремлёвской квартире вождя. Переговоры перед этим шли скверно, и Сталин, очевидно, хотел сгладить шероховатости доверительной беседой. На ней, кроме переводчика, присутствовал ещё и Молотов, про которого Сталин с похвалой отозвался: «Он умеет пить».
На квартире, кроме Сталина, в тот момент присутствовали также «очень старая экономка» и дочь Сталина, «красивая рыжеволосая девушка, которая покорно поцеловала своего отца. Он взглянул на меня с усмешкой в глазах, и мне показалось, что он хотел сказать: “Видите, мы, большевики, тоже живём семейной жизнью”». Возлияния затянулись далеко за полночь.
Среди прочего, Черчилль спросил Сталина, когда тому было тяжелее: сейчас, во время войны, или же раньше, во время коллективизации. Сталин признался, что коллективизация была «страшной борьбой», тяжелее для советского руководства, чем война с Германией. Откровения Сталина любопытны тем, как вождь пытался оправдать (в своих глазах или же в глазах заморского гостя) свою репрессивную политику:
«Это длилось четыре года, но для того, чтобы избавиться от периодических голодовок, России было абсолютно необходимо пахать землю тракторами… Когда мы давали трактора крестьянам, то они приходили в негодность через несколько месяцев. Только колхозы, имеющие мастерские, могут обращаться с тракторами. Мы всеми силами старались объяснить это крестьянам, но с ними было бесполезно спорить…».
Черчилль уточнил: «Это были люди, которых вы называли кулаками?» «Да, – ответил Сталин. – …Некоторым из них дали землю для обработки в Томской или в Иркутской области, или ещё дальше на север. Но основная их часть… была уничтожена своими батраками».
По этому поводу Черчилль позднее заметил: «Помню, какое сильное впечатление на меня в то время произвело сообщение, что миллионы мужчин и женщин уничтожаются или навсегда переселяются. Несомненно, родится поколение, которому будут неведомы их страдания, но оно будет иметь больше еды и будет благословлять имя Сталина».
*