0
Баня в древней языческой традиции Руси всегда занимала особое место, поскольку была средоточием сразу всех природных стихий – земли, воды, воздуха и огня. Этот атрибут привычного крестьянского быта был священным пространством, в стенах которого проходили ритуалы, приуроченные ко всем важным этапам в жизни человека. В бане не только мылись и грелись, лечились и отдыхали, колдовали и очищали дух, но и проводили родильные, свадебные и похоронно-поминальные обряды.
По мнению Аничкова, баня у славян и финно-угорских племён была своеобразным Родовым храмом, где до принятия христианства почитали духов умерших родственников и поклонялись богам.
Она считалась границей между миром живых - явью и миром мёртвых – навью, которую покойники переходили после ритуального омовения.
Карелы, также как жители Минской и Новгородской губерний растапливали специальную похоронную баню, куда плачем зазывали душу только что почившего родного, который мог прийти не один, а вместе со всей скончавшейся родней. По исследованиям Васильева выяснилось, что единственными людьми по ком не топили похоронных бань, были младенцы.
Существуют свидетельства этнографа Гальковского, что пропев обрядовое причитание, живые распахивали дверь бани и прежде чем войти, пропускали вперед духов, для которых было уготовано специальное местечко с неиспользованным доселе ошпаренным веником и кусочком мыла. Подождав несколько минут, за которые душа покойника должна была успеть омыться, родные начинали сами принимать водные процедуры, разбрызгивая воду в сторону уголка усопшего. При этом в похоронной бане категорически воспрещалось накидывать пар, чтобы случайным образом не обварить невидимый дух покойника.
Изучавшая погребальные традиции карелов Тароева, обнаружила данные, что после выноса из дома гроб с телом усопшего подносили к стенам бани и останавливались, давая возможность умершему попрощаться с ней.
После возвращения с кладбища, прежде чем сесть за поминальный стол все участники похорон должны были посетить баню, чтобы помыться и попариться. Таким образом, по мнению Сурхаско, русские владимирской земли и сегозерские и лояницкие карелы, очищали себя от нечисти царства мёртвых и прогревали от холода потустороннего мира.
Почти повсеместным был обычай растапливать поминальные бани вечером в канун сорокового дня со дня смерти родного.
Изучив данный вопрос, Винокурова пришла к выводу, что вепсы это поминальное омовение, расценивали как последнее купание скончавшегося в мире живых, а потому сопровождали его горьким плачем.
В этот день они, также как и жители Вологодчины, разжигали в бане огонь, наполняли таз теплой водой, приносили мыло и мягкий веник, а также вешали полотенце и вещи покойного.
Далее плакальщица вызывала дух умершего и начинала мыть и обтирать какого-нибудь члена его семьи, имитировавшего собой умершего.
После этой церемонии в бане должны были искупаться все гости поминок, которые облачившись в лучшие одежды, приглашались на застолье. Считалось, что щедро накрытый стол радовал покойника, который в сопровождении трех ангелов и в обличье бабочки или птицы в прощальный раз наведывался в свой земной дом и расставался с родными.
Помимо сороковин бани для умерших родственников протапливали и на другие важные поминальные даты в году, приходившиеся на канун великих церковных празднеств и родительские субботы.
Хотя православные священники всячески противились этому языческому обряду, но окончательно побороть народное суеверие им так и не удалось.
В Пермской губернии до середины XIX столетия перед родительским днём на Фоминой неделе для покойных родных топили баню, в которой в тот же вечер запрещалось мыться живым.
Историк Бобров констатировал, что на территории нынешней Украины и Беларуси на Троицу обметали могилы пропаренным заранее банным веником. А Винокурова в своей работе обращает внимание на традицию вепсов топить баню перед Юрьевым днём, когда хозяин дома ночью с непокрытой головой выходил на улицу и приглашал предков попариться, а утром выпроваживал их до края поля, поливая землю вином.
В XIII-XIV веках в Чистый четверг на Пасхальной неделе на юго-западе России существовал обычай организовывать баню для покойных родственников, так называемых навьих.
В других районах «навьский день» приходился на поминальную Радуницу, однако в обоих случаях, приглашая духов предков помыться, живые накрывали в бане «навью трапезу» и посыпали её пол пеплом из печи. Делалось это затем, чтобы наутро обнаружить следы приходивших пообедать мертвецов и убедиться, что их подношения приняты.
Обычно на полу отпечатывались копыта домашнего скота или лапки птиц, прогуливавшихся по двору, но крестьяне упорно верили, что эти оттиски принадлежали их родным, являющимся в мир живых в зверином обличье.
Поминальные бани были столь распространённым явлением в славянской и финно-угорской культуре, что стали частью повседневной жизни.
В Смоленской губернии последний, кто покидал баню, обычно вносил в неё ведро холодной воды, оставлял немного теплой и, окатив горячую каменку, стремительно выходил, приглашая мыться покойников.
В Беларуси, по словам Боброва, долго парившихся людей поторапливали покинуть баню, призывом: «Пуститя ужо покойников», тем более что по поверью после полуночи в ней всегда собирались души умерших.
*