0
Иосиф Сталин – одна из самых противоречивых личностей в российской истории. На его неполные 31 год правления приходятся мощный экономический рывок и страшнейший голод, победа над фашизмом и массовое подавление инакомыслия, сразу две волны эмиграции и столько же – реэмиграции.
В 1922 году Сталин занял пост генерального секретаря Центрального комитета Коммунистической партии СССР – высшую партийную, а после смерти Владимира Ленина в 1924 году – фактически высшую руководящую должность в государстве. К этому моменту, по разным подсчётам, страну – Российскую империю и позднее Российскую республику – покинули более миллиона человек. Так, по данным Красного Креста, речь идёт о 1,19 миллионе человек на 1 ноября 1920 года; по оценке Лиги Наций – о 1,4 миллиона к августу 1921-го. А, например, историк Владимир Кабузан называет цифру в пять миллионов эмигрировавших из России в период с 1918 по 1924 год – времена Гражданской войны и становления советского государства.
Впрочем, значительный отток населения, вызванный внутренним конфликтом в стране, к моменту окончательной победы большевиков и образования СССР сошёл на нет. Уже в 1921 – 1925 годах значительная часть эмигрантов вернулась в РСФСР, УССР и Советский союз. В результате в 1926 году число бежавших за границу русских, по данным Лиги Наций, снизилось до 755,3 тысячи человек. В организации на этот момент насчитали также около 200 тысяч армянских эмигрантов. Немалую роль в возвращении многих сыграли окончание Гражданской войны и появление на развалинах Российской империи твёрдой власти – советской.
Однако в те годы были и те, кто покидал родину по причинам, далёким от бытовых трудностей внутренней междоусобицы. Их эмиграция получила название «Белой» и была связана с бегством из страны несогласных с коммунистической идеологией и неготовых с ней мириться военных, дворян, интеллигенции. Свою роль при этом сыграла и начатая ещё Лениным борьба с инакомыслием, апогеем которой стал «Философский пароход». Большинство бежавших по идеологическим причинам находили работу за границей, трудились и умирали в дали от дома – в США, Франции, Великобритании или, чуть ближе, в Чехословакии. Многие, как, например, философы Иван Ильин и Питирим Сорокин, до конца жизни оставались противниками большевизма, но при этом не упускали из вида всё, что происходит в России.
Вместе с тем были и те, кто в итоге начинал симпатизировать Советам и принял решение вернуться домой. Способствовало этому, в частности, принятое в 1921 году постановление ВЦИК РСФСР о восстановлении в правах отдельных категорий лиц, распространённое затем «на всех находящихся на Дальнем Востоке, в Монголии и Западном Китае рядовых солдат белых армий».
В результате из 400-тысячной русской колонии в Китае только в 1922-1923 годах не менее 100 тысячи человек вернулись на родину.
Многое изменила и Вторая мировая война и в целом приход к власти в Германии Гитлера. Русские эмигранты тогда фактически поделились на два лагеря: тех, кто продолжил бороться против СССР на стороне его противников, и тех, кто принял участие в Движении Сопротивления. Историки отмечают, что вторых оказалось больше. К тому же число поддерживающих Третий рейх беженцев после появления сведений о чинимых гитлеровцами зверствах над гражданским населением стало стремительно таять.
В результате к концу войны, когда в победе СССР над нацистской Германией не было и тени сомнения, среди эмигрантов начался новый всплеск возвращенческих настроений. В 1946 году в Союзе был принят сопутствующий этому указ Президиума о восстановлении в гражданстве подданных бывшей Российской империи, проживающих на территории Франции. Согласно запискам художницы Ксении Кривошеиной, только оттуда репатриировались около двух тысяч человек. При этом затем аналогичный документ был принят и по отношению к эмигрантам, находящимся в Китае.
Однако точное число вернувшихся в послевоенный период подсчитать достаточно сложно, поскольку в этот же момент началась вторая волна эмиграции – уже в основном связанная с перемещением «ненадёжных» лиц за границы СССР. При этом, что любопытно, в период существования Советского Союза вплоть до 1975 года в РСФСР въезжало больше людей, чем выезжало.
Судьба белых эмигрантов и представителей интеллигенции, вернувшихся в СССР, сложилась по-разному. Но как правило она была трагичной.
Так, в 1937 году в Советский Союз вернулся Сергей Эфрон – муж Марины Цветаевой и офицер Белой армии, впоследствии занявший более просоветские позиции и даже сотрудничавший со спецслужбами СССР. Почти сразу после возвращения своей жены-поэтессы из эмиграции в 1939 году он был арестован. А после двух лет заключения он был расстрелян, прожив при этом на несколько месяцев больше самой Цветаевой, которая покончила жизнь самоубийством.
Не менее трагичная судьба ждала одного из пассажиров «Философского парохода» философа Льва Карсавина, которого в рамной мере можно считать и эмигрантом, и возвращенцем. С конца 1920-х он обосновался в Литве, где в университете Каунаса проработал 12 лет профессором всеобщей истории. После того, как Прибалтика вошла в состав СССР, он продолжил преподавать. Но со временем его жизнь изменилась: в 1944 году он был отстранён от работы и уволен, в 1949 году арестован и обвинён в участии в антисоветском евразийском движении и подготовке свержения советской власти. Жизнь Карсавина закончилась в спецлагере в Коми.
Вместе с тем немало можно найти и довольно счастливых историй возвращения. Так, другой пассажир «Философского парохода» Валентин Булгаков - руководитель ряда литературных музеев и последователь Льва Толстого в его непротивленческом учении - в 1948 году вновь принял советское гражданство. Он поселился в Ясной Поляне, где в течение почти 20 лет был хранителем дома своего наставника. Спустя десять лет он даже был принят в члены Союза писателей СССР и написал ряд очерков, которые были опубликованы.
История Булгакова показывает, что не ко всем эмигрантам отношение советской власти было предвзятым. Впрочем, отрицать того, что последняя относилась к ним с подозрением, тоже нельзя.
*