0
В 1914 году мы впервые увидели до каких пределов может дойти европейская русофобия. В созданном австрийцами концлагере помещались те жители Западной Украины, кто считал себя частью русской культуры или хотя бы испытывал к русским симпатии.
Традиционно многие жители Галичины и Буковины, входивших в состав Австро-Венгрии, не считали себя украинцами. Речь идет о русинах – этнической группе отличавшейся самосознанием и культурой от своих восточных соседей. Более того, часть русинского этноса, избежавшая униатства, стремилась к большей интеграции с великороссами. Однако официальная Вена была не согласна с такими обстоятельствами (зачем им в лоне империи Габсбургов взращивать «русский элемент»?), пытаясь насильственно ассимилировать русинов с соседними народами.
В преддверии Первой мировой войны австрийские власти, дабы вытравить «русскость» из своих восточных территорий, начали стравливать русинов с украинцами. Вена щедрой рукой раздавала субсидии украинским националистическим организациям, целью которых была антироссийская деятельность, но в то же время установила строгий контроль за теми, кто проявлял хоть малейшие симпатии к Петербургу. А житель Австро-Венгерской империи, объявивший себя русским, да еще и православным, автоматически причислялся к государственным преступникам.
Как только разразилась война, последовала череда арестов. Буквально в первые дни в львовские тюрьмы были упрятаны около 2000 русинов и украинцев, которых заподозрили в русофильстве. В скором времени оказались до предела набиты все тюремные заведения Львова. Руководство императорской полиции было озабочено ситуацией. Нет, конечно не условиями содержания заключенных. Власти торопились вывезти «опасный контингент» вглубь австрийских территорий.
Место подыскали быстро. Талергоф – лагерь для политически неблагонадежных западноукраинцев основали в песчаной долине у подножья Альп, недалеко от Граца, столицы провинции Штирия. Он стал первым в истории концентрационным лагерем Европы.
Опыт организации лагеря австрийцы позаимствовали у Британии, которая применила ноу-хау во время англо-бурской войны. Однако если англичане размещали в лагере как военнопленных, так и гражданское население, то власти Австро-Венгрии изолировали лишь мирных жителей хоть как-то симпатизировавших заклятому врагу Габсбургов – Российской империи.
Уже 4 сентября 1914 года, на следующий день после занятия Львова русскими батальонами, в Талергоф прикладами и штыками была пригнана первая партия узников. Среди них оказалось немало тех, кого в пророссийских симпатиях оговорили польские или украинские русофобы.
Вслед за Талергофом в гарнизонном городке Терезин в районе Литомержице открыли еще один лагерь. Учитывая, что он располагался на территории бывшей крепости, условия содержания заключенных здесь были куда лучше, чем в пустынном Талергофе, необорудованном даже бараками. Вплоть до зимы 1915 года, и в дождь, и в снег, арестантам приходилось ночевать под открытым небом. Однако многие узники Терезина недолго наслаждались относительным комфортом, их очень быстро переводили в Талергоф.
Страшнее места во всей империи Габсбургов было не найти. Смерть в Талергофе стала будничным событием: она приходила вместе с переохлаждением, голодом или болезнями. Священник Иоанн Мащак 11 декабря 1914 года записал, что «11 человек просто загрызли вши». Заключенным, будь то крестьянин или интеллигент, приходилось выполнять самую грязную работу, к примеру, руками собирать лошадиный навоз. Об отдыхе здесь нужно было забыть.
Не было надежды и на сколь-нибудь сносную еду: заключенных кормили терпким, часто сырым и липким хлебом, изготовленным из смеси муки, каштанов и тертой соломы, а также давали несвежее конское мясо, настолько жесткое, что его невозможно было прожевать.
По свидетельству переживших ужасы лагерной жизни, узники Талергофа регулярно подвергались избиениям и пыткам. Любимой забавой тюремного начальства было устрашение заключенных. По всему периметру лагерной площади австрийцы вбивали столбы, на которых просто так вешали измученных пытками узников – чтобы другие боялись.
В официальном рапорте администрации Талергофа от 9 ноября 1914 года сообщалось, что в лагере находилось «5700 русофилов». Вплоть до закрытия лагеря в мае 1917 года через его казематы прошли не менее 20 тысяч пророссийски настроенных галичан и буковинцев, только в первые полтора года погибло около 3 тысяч заключенных.
После Первой мировой войны во Львове бывшими узниками концлагерей Австро-Венгрии был создан Талергофский комитет, целью которого был сбор документированных свидетельств, подтверждавших геноцид, организованный режимом Габсбургов при активном содействии украинских националистов. Свет успели увидеть четыре номера «Талергофского альманаха», рассказывающего о бесчинствах русофобов.
В 1928 году во Львове был открыт музей, посвященный Талергофскому лагерю. Какое-то время буковинская и галицкая общественность отмечала памятные дни, связанные с событиями в Талергофе, пока в дело не вмешались советские власти. Не в их интересах было развитие западноукраинского сепаратизма. Многие русинские организации были закрыты, а их лидеры отправлены уже в советские лагеря. Кому-то посчастливилось бежать за рубеж.
Российский политолог и историк Олег Неменский об этом писал: «За пару десятков лет Коммунистическая партия и власти СССР смогли создать почти чисто украинскую Галичину — такую, о которой не решались даже мечтать радикальные украинские националисты предыдущих десятилетий».
Название «Талергоф» в украинском самосознании должно было стать тем, чем для нынешних евреев является «Майданек». Но этого не произошло. Современные власти Украины делают вид, что ничего особенного, что могло бы травмировать национальное самосознание в «Талергофе» не было. Как отмечал журналист Олесь Бузина, это не вписывается в распропагандированный беспринципной украинской властью миф о «цивилизованной Европе». «Разве Запад может быть другим?» — рассуждают в Киеве. Оказывается, может.
*