0
5 декабря 1941 года началось контрнаступление советских войск под Москвой, отбросившее немцев от столицы. До сих пор не утихают споры, кого считать творцом первого значительного успеха Красной Армии.
После тяжелого поражения советских войск под Вязьмой в начале октября 1941 года командование Западным фронтом было поручено Георгию Жукову. С именем Жукова многие связывают не только стабилизацию положения на московском направлении, но и называют его главной действующей фигурой контрнаступления, которое отбросило войска группы армий «Центр» более чем на 200 километров от столицы.
Командиры, воевавшие под началом Жукова, отмечали его самоуправство и грубость по отношению к подчиненным. По словам Рокоссовского, «его жестокость переходила допустимые границы». В условиях острого дефицита командных кадров Жуков призывал командиров быть в первых рядах наступающих. По приказам Жукова, далеко не всегда обоснованных, было расстреляно много офицеров, не говоря уже о солдатах.
Командующий 43-й армией Западного фронта генерал Константин Голубев был вынужден обратиться к Сталину с жалобой на Жукова: «На второй день по приезде меня обещали расстрелять, на третий день отдать под суд, на четвертый день грозили расстрелять перед строем армии. В такой обстановке работать было невозможно». В этой связи может быть уместно мнение, что под Москвой победили не столько благодаря, сколько вопреки Жукову.
Военный историк Лев Лопуховский, автор книги «Вяземская катастрофа 41-го года» по этому поводу пишет: «Сторонники и проповедники культа Жукова преувеличивают его заслуги в подготовке и проведении операций и замалчивают грубейшие ошибки, оплаченные большой кровью. Жуков, несомненно, внес большой вклад в организацию отпора врагу под Москвой, но называть его спасителем Москвы было бы большим преувеличением и принижением роли других достойных военачальников».
Имя Андрея Власова было надолго вычеркнуто из отечественной истории. Его предательство стало грехом, который невозможно было искупить. Тем не менее, уже в постсоветский период начали появляться работы, из которых можно было узнать о Власове, в том числе, как и о военачальнике.
Согласно мнению многих историков Власов проявил себя как талантливый командующий еще при обороне Киева. Он оказался одним из немногих генералов, кому удалось вывести свой корпус и примкнувшие к нему разрозненные группы солдат из окружения.
В Московской операции возглавивший 20-ю армию Власов с ограниченным количеством бронетехники нанес удар по немецкой группировке в районе Солнечногорска и Волоколамска, выбив оттуда противника. В войсках после успехов под Москвой Власова вслед за Сталиным называли едва ли не спасителем столицы.
Впрочем, многие современные исследователи скептически относятся к тому, что Власов смог успешно противостоять 3-й таковой группе армий «Центр», одной из главных ударных сил вермахта в первые победоносные месяцы войны.
Главнокомандующий Волховским фронтом Кирилл Мерецков, пересказывая слова генерала Алексея Афанасьева говорил: «Характерно, что в обсуждении намечаемых действий группы командарм Власов никакого участия не принимал. Он совершенно безразлично относился ко всем изменениям в движении группы».
Начальник штаба 20-й армии Леонид Сандалов раскрывает еще одну важную подробность. Когда он задал главе Генштаба Борису Шапошникову вопрос, кто назначен командующим 20-й армией? Тот ответил: «Недавно вышедший из окружения один из командармов Юго-Западного фронта, генерал Власов. Но учтите, что он сейчас болен. В ближайшее время вам придется обходиться без него».
На исторических форумах часто бытует мнение, что Битва за Москву была выиграна «сибирскими дивизиями». Историк Кирилл Александров в принципе с этим соглашается. При этом он проясняет, что подразумевается под «сибирскими дивизиями»: «Это подразделения, переброшенные с азиатской части Советского Союза, из внутренних округов, главным образом из-за Урала, с Дальнего Востока. Их стали активно перекидывать под Москву после того, как стало ясно, что Япония не выступит против СССР».
Такая дислокация войск стала возможной благодаря инициативе генерала Иосифа Апанасенко, который перебросил под Москву 18 хорошо укомплектованных и обученных дивизий. Одновременно Апанасенко удалось сформировать у противника иллюзию присутствия многочисленных боеспособных частей на Дальнем Востоке и отбить у японцев желание напасть на Советский Союз. «Действовать подобным образом мог только Апанасенко», - говорит доктор исторических наук Николай Судавцов - Он был прагматик. Если он брался за дело – всегда смотрел в корень».
Историк Алексей Исаева считает, что название «сибирские дивизии» — это изобретение немцев, для которых любой человек в теплой одежде — уже сибиряк. По его мнению, сибиряки наряду с дивизиями из Казахстана и Дальнего Востока были среди тех, кто внес свой вклад в оборону Москвы. Но все же более заметную роль в разгроме немцев под Москвой, говорит Исаев, сыграли подразделения, сформированные из жителей Московской области, Урала и Удмуртии.
И сегодня живет история о том, как в дни немецкого наступления на Москву Сталин будто бы отдал приказ поднять над оборонительными позициями самолет с иконой Богородицы. Именно образ Божьей Матери, согласно легенде, позволил переломить ход событий в нашу пользу. Эта история существует во множестве вариантов. Некоторые говорят, что в воздушном крестном ходе учувствовал список с иконы Тихвинской Божией Матери, другие настаивают, что это была Казанская икона, третьи утверждают, что Владимирская.
К сожалению, ни свидетельств летчиков, ни воспоминаний священников не сохранилось. Остается лишь гадать, что документы, которые могли относиться к предполагаемым событиям все еще засекречены. Впрочем, есть одно воспоминание некоего Валентина Георгиевича Владимирова, в то время охранявшего столичное правительство и жителей города от банд дезертиров, и уголовников.
Он рассказывал, как видел на углу Боровицких ворот проезжавшую машину с тремя священниками и крестами. «А через несколько дней самолет «Дуглас» поднялся в воздух с иконой Казанской Божьей Матери и трижды облетел Москву», – говорит Валентин Георгиевич. Затем состоялся крестный ход вдоль оборонительных сооружений, – продолжает ветеран. – То ли по случайному изменению в погоде, то ли действительно по велению высших сил, но тут же началось резкое похолодание и повалил густой снег».
Нередко немецкие исследователи заявляют, что непривычно суровые морозы стали одним из препятствий, остановивших продвижение германской армии на Москву. Генерал Хайнц Гудериан в своих мемуарах отмечал, что в винтовках, автоматах и пулеметах замерзала смазка, в откатных приспособлениях пушек загустевала гидрожидкость, не функционировала на морозе тормозная система автомобилей. Отсутствовало у немцев и достаточно теплое обмундирование. Однако советские историки на это отвечают, что зима была суровой для обеих воюющих сторон.
В большей степени заслуживает внимания версия о том, что германское командование решило не испытывать судьбу под Москвой, а направить основные силы на стратегически важный юг. Еще 21 августа 1941 года Гитлер издал новую директиву, в которой говорилось: «Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа».
Уже после войны писатель Константин Симонов спросил у Жукова, могли ли немцы взять Москву в 41-м году? На что маршал ответил утвердительно. «Для того чтобы выиграть сражение, им нужно было еще иметь на направлении главного удара во втором эшелоне дивизий 10-12, – делился мнением Жуков. – Вот тогда они могли бы прорваться к Москве. Но у них этого не было. Они уже истратили все, что у них было, потому что не рассчитали силу нашего сопротивления».
Американский писатель Альберт Акселл в своей книге «Маршал Жуков: человек, победивший Гитлера» упоминает, что Сталин якобы лично говорил Авереллу Гарриману (американский дипломат), что немцы совершили «громадную ошибку», не двинувшись прямо на Москву. По словам Гарримана, «Сталин сказал, что, если бы они сосредоточили все силы для наступления на Москву, они могли бы её взять».
Публицист и историк Кирилл Александров одним из главных факторов победы под Москвой называет помощь союзников по ленд-лизу. По его словам, после крайне неудачного развития событий второй половины 1941 году потеря авиатехники была катастрофичной, огромная нехватка наблюдалась и в отношении авиационного топлива. А ленд-лиз помог нам это восполнить. «И трудно сказать, удалось ли бы вообще Московское контрнаступление, не будь помощи со стороны Великобритании и США, – подытожил историк.
И все же вряд ли можно было бы рассчитывать на положительный исход битвы за Москву без самоотверженности советского народа. Историк Лев Лопуховский пишет, что угрозы и самые строжайшие приказы не могли привести к успеху, если бы защитники Москвы не ощущали материальную и моральную поддержку населения столицы и всей страны. Источником мужества и стойкости бойцов и командиров в боях под Москвой были отнюдь не страх перед заградительными отрядами и расстрелами, а чувство патриотизма, любовь к Отечеству, высокий моральный дух советских воинов, защищавших свою столицу.
*