1
Сегодня подавляющее внимание СМИ приковано к проблеме терроризма. Хотя ещё каких-то десять лет всё было по другому: в сводках еженедельно появлялись сообщения о новых кораблях, захваченных пиратами из Сомали, и многомиллионных выкупах, которые судовладельцам приходилось выплачивать за них разбойникам. Вместе с тем и по сей день история «сомалийской чумы» является предметом различных конспирологических теорий. Что стало причиной возрождения пиратства и почему о нём так скоро перестали говорить?
По статистике, в 2003 году, когда у берега Сомали только начали происходить первые крупные инциденты, пиратами было совершено около 445 атак на различные корабли, причём 121 (почти четверть) – у берегов Индонезии. Но тогда об «угрозе мировой торговле» не было и речи. Об этом заговорили, только когда сомалийцы стали совершать половину из тех же 400 с лишним нападений. Пик захватов пришёлся на 2008-2011 годы. Только за этот период разбойники осуществили более 160 успешных атак, предпринимая по 100-200 попыток в год.
Как объяснить такую активность? В первую очередь, конечно, стоит принять во внимание бедственную ситуацию в самом Сомали. В начале 90-х годов XX века страна пережила военный переворот, за которым последовала гражданская война со всеми своими атрибутами – в том числе голодом и разрухой. Чтобы добыть себе пропитание в условиях упадка экономики, люди были вынуждены идти на самые отчаянные шаги – в том числе преступные.
Сомалийские рыбаки, из-за активизировавшихся в прибрежных зонах иностранных браконьеров и мафии, которая начала выбрасывать токсичные отходы Аденском заливе, лишившиеся заработка, быстро смекнули, что достать деньжат можно, например, захватом кораблей, плывущих из стран Азии и Персидского залива в Средиземноморье через Суэцкий канал. Для этого не требовалось сверхусилий: быстрая лодка да оружие, достать которое в африканской стране после конфликта было не так сложно.
По разным подсчётам, за удачную атаку в самый пик разбойничества один человек мог заработать от трёх до 30 тысяч долларов. Только за 2008-2011 годы на выкуп захваченных сомалийскими пиратами судов и экипажа было потрачено порядка полумиллиарда долларов. Так что неудивительно, что слава о дурных подвигах пиратов быстро распространилась по побережью и число желающих поступить на «службу» только росло. Причём как среди простых людей, так и среди криминала, который даже начал организовывать пиратские базы. Больше всего их с молчаливого согласия властей было создано в Путленде - одного из квазигосударств на территории Сомали. Причём нередко такие образования были в доле с пиратами: плата за прикрытие, по разным данным, составляла от 70 до 80 (а в отдельных случаях и 85) процентов разбойничьих доходов
Воспользовались появлением пиратов на водном пути из Европы в Азию и обратно и страховые компании взвинтили цены на свои услуги. Так, в 2008 году лондонские страховщики включили Аденский залив в список зон военного риска и стали взимать за это с судовладельцев страховые премии. А в 2009-м зону и вовсе расширили, включив в неё практически всю северную часть Индийского океана.
Аналогичным образом действовали и различные посредники: от компаний, занимающихся прокладкой удалённых от берега маршрутов, до частных охранных предприятий. Поэтому-то многие даже логично предполагают, что страховщики и другие «предприниматели» как минимум косвенно причастны к деятельности пиратов. Однако на деле, если мыслить логически, им не нужно было поощрять деятельность разбойников - достаточно подпитывать ажиотаж в СМИ. Ведь журналисты, создавая атмосферу страха, редко упоминали, что 99,8 процента проходящих в Аденском заливе судов так или иначе избегали встречи с пиратами. Так что закономерно, что вопрос «сомалийской чумы» полностью исчез из медийной повестки сразу после того, как меры безопасности в регионе были усилены.
Размышляя над вопросом о сути сомалийского пиратства, нельзя забывать и геополитических моментах. Во-первых, нестабильность в районе Суэцкого канала нарушала привычный порядок доставки товаров на рынки Азии и Европы, в первую очередь энергоресурсов. А значит, создавала давление как на Старый Свет, так и на развивающиеся государств Востока.
Во-вторых, нестабильность деструктивно влияла на положение дел на Ближнем Востоке - регионе, борьба за влияние в котором идёт и по сей день. В частности, появление сомалийских пиратов несомненно отразилось на загруженности Суэцкого канала. В 2009 году по этому маршруту прошло 17 155 кораблей, что на 20 процентов меньше показателя 2008 года, когда по водной артерии проплыло более 21 тысячи судов. В результате Египет – главный выгодополучатель от транзита по каналу – недосчитался без малого миллиарда долларов доходов. В кризисные времена для Каира это были большие деньги, которые, возможно, помогли бы предотвратить «Арабскую весну» в стране.
Наконец, важно отметить, что провозглашённая мировым сообществом борьба с сомалийскими пиратами в итоге привела к милитаризации региона. Причём на законном основании – в соответствии с принятой в 2008 году резолюцией ООН. В итоге возможностью «засветить» свои военные силы в Аденском заливе и северо-восточной части Индийского океана воспользовались, например, США и союзники, в том числе по НАТО, ВМС Австралии, Индии, Малайзии, Китая, России, Швеции, Японии и других стран.
Однако не присутствие в регионе большого числа военных кораблей в итоге смогло остановить сомалийских пиратов. Сегодня принято считать, что с пиратством в Сомали покончили частные военные компании, которые в отличие от регулярных войск США и НАТО, действовали на берегу.
К их услугам в 2010 году, например, прибегнул эмир Абу-Даби Аль Нахайян, которому разбойники мешали вести бизнес-дела и танкерному флоту которого они напрямую угрожали. Шейх нанял отряд из 1000 человек с катерами и вертолётами, который за два года смог уничтожить порядка 300 пиратов.
При этом ЧВК действовали в Сомали и до этого. Как закономерный итог – в течение пяти лет с 2012 года о сомалийских пиратах ничего не было слышно. Только в 2017 году они вновь предприняли попытку захватить новый танкер – но безуспешно.
*