0
Бытует расхожее мнение, что небывало жестокие морозы в ноябре 1941 года сорвали решающее наступление вермахта на Москву. Многие историки твердят, что немецкие войска не были обеспечены зимним обмундированием, так как Гитлер не планировал зимней кампании. Находят и другие причины.
Так, отыскивают якобы точные свидетельства, что Гитлер слепо верил предсказаниям каких-то астрологов, напророчивших тёплую зиму 1941/42 г. в России. В подтверждение всех этих слов любят повторять кадры кинохроники, в которых пленный немецкий солдат под Москвой бредёт в сделанных из корзин нелепых чунях и замотанный в гору каких-то тряпок. Немецкие генералы (например, Х. Гудериан) пишут о том, будто уже в конце ноября морозы под Москвой достигли минус 35 градусов, а в декабре ударили 50-градусные морозы. Ладно бы, если этими причинами объясняли своё поражение одни немцы. Им вторят и отечественные писатели на исторические темы.
Прежде всего, разберёмся с погодой. В конце октября 1941 года первое германское наступление на Москву можно считать завязшим в грязи. Из-за распутицы замедлился подвоз артиллерии, боеприпасов и запасов топлива, а также подход пехоты к передовым танковым частям вермахта. На первую половину ноября немцы взяли оперативную паузу.
Метеорологические данные ноября-декабря 1941 года в Московском регионе неоднократно публиковались впоследствии, в том числе в наше время. Аномальных холодов в ноябре 1941 года в Центральной России не наблюдалось. Самые сильные морозы в ноябре пришлись на время оперативной паузы: всего лишь до ―15°, и то в отдельные ночи.
15 ноября немцы возобновили наступление. Всю вторую половину ноября температура ни разу не опускалась ниже ―12°, держась обычно в промежутке ―5° … ―10°. При этом исчезла проблема распутицы. Грязь замёрзла, и установились твёрдые грунтовые дороги, а небольшой мороз не мешал заводить моторы. Снежный покров был ещё небольшой, и он совсем не препятствовал движению пехоты, танков и автомашин, а также подвозу всего необходимого к войскам вермахта. Малооблачная погода позволяла люфтваффе привычно господствовать в воздухе. Немецкий генерал К. Типпельскирх свидетельствовал: «Вначале слабый мороз и сверкающий под яркими лучами солнца иней поднимали дух солдат, идущих, как им казалось, в последнее наступление, и благоприятствовали продвижению».
Сильные морозы ударили только в первых числах декабря, когда три ночи подряд температура падала до ―25°. Но германское наступление на главных направлениях к северо-западу и к югу от Москвы было остановлено ещё 25-29 ноября, когда такой низкой температуры ещё не наблюдалось. А в первые же дни советского контрнаступления температура поднялась до нуля градусов. Очень сильные морозы (―33°,―37° по ночам) установились только перед Новым 1942 годом. Но к тому времени наступающей стороной уже давно были советские войска.
Итак, версия о том, что германская операция «Тайфун» сорвалась из-за аномальных в это время года морозов в средней полосе России, явно не соответствует действительности. Абсурдна версия о том, будто Гитлер запретил поставлять в войска зимнее обмундирование, чтобы приучить солдат к мысли, что они должны взять Москву до наступления зимы. Во-первых, вопросы снабжения войск тёплой одеждой решались в вермахте не Гитлером, а соответствующими инстанциями ниже рангом. Во-вторых, план «Барбаросса» предусматривал продолжение военных действий после взятия Москвы вплоть до выхода германских войск на линию Архангельск—Астрахань. Кроме того, по завершении военных действий предполагалось, что минимум 70 дивизий вермахта останутся в России для удержания демаркационной линии и несения оккупационной службы. Далее, ещё в директиве от 21 августа 1941 года, в которой Гитлер указывал, что прежде взятия Москвы необходимо добиться успехов под Ленинградом и на Украине, овладеть Крымом и прорваться на Кавказ, он допустил возможность полноценной зимней кампании.
Картину с обеспечением полевых войск вермахта зимним обмундированием раскрывает диалог Гудериана с Гитлером во время приезда генерала в Берлин в декабре 1941 года:
«— …Сапог, белья, рукавиц и подшлемников или совершенно нет, или же они имеются в ничтожном количестве.
Гитлер вспылил:
— Это неправда. Генерал-квартирмейстер сообщил мне, что зимнее обмундирование отправлено.
— Конечно, обмундирование отправлено, но оно до нас ещё не дошло. Я проследил его путь. Обмундирование находится в настоящее время в Варшаве и уже в продолжение нескольких недель никуда не отправляется из-за отсутствия паровозов и наличия пробок на железных дорогах».
Это ключевой момент. Германские войска в решающий момент битвы за Москву испытывали затруднения с подвозом не только зимнего обмундирования, но и боеприпасов, горючего и всех прочих необходимых военных материалов к линии фронта. Помимо того, что традиционно говорится про недооценку нацистским руководством силы противника, возросшего сопротивления советских войск и т.д., следует обратить внимание на полный провал германского военного планирования в области логистики.
Германского подвижного состава не хватало, так как советский был практически весь уничтожен или угнан на восток во исполнение директивы Сталина от 3 июля 1941 года. Необходимо было перешивать колею советских железных дорог (также обычно разрушенных при отступлении) на европейский стандарт, для чего не хватало сил строительных подразделений. Кроме того, по мере приближения к Москве – центру коммуникаций всей европейской части России – советские войска становились в более выгодное положение по сравнению с немецкими. Ликвидировать это преимущество Красной армии немцы могли только путём широкого охвата Москвы, на который у них заведомо не хватало сил.
В ноябре 1941 года немцы пытались охватить Москву узким кольцом, наступая поперёк основных транспортных коммуникаций. Это ещё сильнее затрудняло снабжение немецких полевых войск, удалявшихся от своих баз. В тылу же советских войск близкий Московский транспортный узел позволял оперативно подкреплять угрожаемые участки. Таким образом, не «генерал Русская Зима» и не «глупый» Гитлер, якобы не давший немецким солдатам тёплых полушубков, повинны в крахе наступления вермахта на Москву. Легенда об этих факторах поражения была придумана германским генералитетом для того, чтобы скрыть собственный корпоративный промах по части планирования военной кампании против России.
*