11
Оказавшись в местах заключения, человек должен понимать, что отныне он вынужден адаптироваться в совершенно особом социуме, со своими правилами и ограничениями, подчас вступающими в противоречие со здравым смыслом – в привычном его понимании.
Как пишет в одной из своих научных работ доктор философских наук Ирина Лысак, в местах заключения стирается грань между частной и публичной жизнью человека, и стадный инстинкт превалирует над межличностными отношениями, принятыми в обществе вне таких федеральных казенных учреждений как тюрьма и исправительная колония. Одной из особенностей подобного положения является подчинение действий тотальному контролю – как со стороны администрации МЛС (места лишения свободы), так и в среде заключенных.
В этой связи особенно важным представляется необходимость выстраивания «правильного» поведения – для минимизации конфликтов с сокамерниками (и с остальными осужденными, с которыми в принципе приходится контактировать). В российских местах лишения свободы существует два типа взаимоотношений между осужденными, в процессе которых могут «предъявить», «спросить» или «наехать» – это когда общение ведется «по понятиям» (следуя неписанному воровскому закону) и «по беспределу» (соответственно, игнорируя воровской кодекс).
В научной работе социолога, сотрудника Института международных экономических и политических исследований РАН Антона Олейника «Тюремная субкультура России» говорится, что «наехать» на заключенного могут в первые же минуты его нахождения в МЛС – при так называемой «прописке», этот элемент социализации в тюрьме или колонии особенно популярен среди несовершеннолетних осужденных – в социальной группе, отличающейся наибольшей жестокостью. Новичку задаются самые разные провокационные вопросы, за неправильный ответ на которые могут избить или даже «опустить» – низвергнуть до самого низшего положения в среде заключенных.
Кандидат филологических наук, автор книги «Современная тюрьма. Быт, традиции и фольклор» Екатерина Ефимова пишет, что поведение в российских МЛС в значительной степени ритуализировано и связано с определенным кодексом взаимоотношений и массой условностей, свойственных исключительно для данного социума. В заключении, к примеру, непременно наедут на осужденого за «крысятничество» (воровство у своих), за неосторожное слово (матерное обращение и просто «неправильно» построенное обращение).
В тюрьме не полагается произносить «я хочу спросить», потому что по понятиям спрашивают с тех, кто «накосячил», а у братвы – интересуются. Наедут за стукачество или сотрудничество с лагерной (тюремной) администрацией – блатной (и уж тем более вор в законе) никогда на это не пойдет, и если он (как и осужденный любой другой масти) будет уличен в данном проступке, то непременно станет объектом разбора с последующим низвержением по тюремной иерархической лестнице.
Заслуженный работник МВД СССР и заслуженный деятель науки РФ Юрий Антонян, автор многочисленных учебников по криминологии, подтверждает, что непременным атрибутом тюремных наездов является насилие, как физическое, так и психологическое – нестойких в моральном плане осужденных посредством избиений и (или) словесного прессинга могут принудить к совершению определенного рода действий (поступков). Нередко подобное происходит в ходе провокаций (так называемых тюремных приколов).
Писатель Андрей Кудин, сам в конце 90-х побывавший в МЛС в качестве сидельца, использовал полученный опыт при написании книги «Как выжить в тюрьме». По словам Кудина, в заключении каждый сам по себе и каждый сам за себя – лезть с нравоучениями к другим не принято, за это можно и схлопотать. Заключенный самостоятельно распоряжается предоставленной свободой выбора в поведении – она, хоть и ограниченная тюрьмой или зоной, все равно существует. Попавшему в места лишения свободы необходимо как можно быстрее осознать, где он находится и понять, по каким правилам ему придется здесь жить. Бояться – бессмысленно (все равно все будет так как будет) и даже опасно: страх в ожидании возможных «наездов» парализует волю и делает из осужденного изгоя. В тюрьме не следует ничего просить у других – за это тоже могут «наехать», требуя долг. Это же касается азартных игр – «наезды» за карточные долги, считающиеся по воровским понятиям священными и требующие непременного возврата, – одни из самых распространенных в неволе, за них могут и убить.
*