0
На протяжении всей Второй мировой войны "Юнкерс 87" (Ju 87) был основным фронтовым бомбардировщиком люфтваффе, предназначенным для уничтожения живой силы и техники противника на поле боя, а также штабов, мостов, эшелонов и других военных объектов. За время войны было произведено 5700 Ju 87. Цифра не велика, но эффективность действий этих самолётов была весьма высокой.
"Юнкерс 87" ("Штука") представлял собой одномоторный моноплан с экипажем из двух человек – пилота и стрелка. Стрелок размещался позади пилота, спиной к нему, и был вооружён 7,92-мм пулемётом. Пилот мог приводить в действие ещё два пулемёта, расположенные под крыльями. «Штука» могла брать на борт до двух тонн бомбовой нагрузки. Точность бомбометания при пикировании была весьма высокой – плюс-минус 15 метров. Это позволяло почти гарантированно уничтожать танки и другую бронетехнику.
С первого же дня войны в России люфтваффе завоевали господство в воздухе, и Ju 87 стали ударной силой любого немецкого наступления. Оно неизменно начиналось с налётов на позиции советских войск именно «Штук», которые систематически утюжили бомбами укрепления Красной Армии. Бомбы со специально встроенным в них аэродинамическим устройством, издающим леденящую душу завывание, всегда наводили ужас.
Это усугублялось тем, что "Юнкерсы" летали почти безнаказанно. Советская истребительная авиация была на тот момент почти вся уничтожена. Уцелевшие самолёты не имели шансов в боях с технически и численно превосходящими их немецкими истребителями. Зенитной артиллерии в советских войсках в 1941-1942 гг. хронически не хватало. Впрочем, Ju 87 так быстро летали, что она была практически бесполезна.
Только по мере воссоздания советской авиации стали выявляться слабые стороны "Юнкерсов 87". От ударов советских истребителей они не были защищены, поэтому им всё чаще приходилось действовать под прикрытием своих истребителей. А с последними у немцев наблюдался дефицит. Уменьшение числа налётов «Штук» стало одним из факторов утраты немцами стратегической инициативы. Но до конца войны они оставались грозным оружием. В случае внезапного появления "Юнкерсов" эффективно противодействовать им с помощью наземных средств не было никакой возможности. Причём не только на Восточном фронте, но и на фронтах союзников.
Несмотря на появление у немцев в ходе войны более совершенных видов истребителей, а в конце войны – и реактивных самолётов, "Мессершмитт" (Ме 109), вооружённый обычно тремя 20-мм автоматическими пушками и двумя пулемётами, до 1945 года считался основным видом истребительной авиации люфтваффе. Это была неприхотливая, надёжная и быстрая машина.
В начале Второй мировой войны она превосходила по боевым и лётным характеристикам любой истребитель союзников. До конца войны Ме 109 превосходили или, по крайней мере, не уступали любому виду советских истребителей. В бою один на один Ме 109, как правило, выходил победителем. Такие асы люфтваффе, как Эрих Хартман (345 сбитых советских самолётов), Герард Баркхорн (301), Гюнтер Ралль (272), большинство своих побед одержали именно на "Мессершмиттах" («мессерах», как прозвали их в Красной Армии).
Несмотря на то что уже в начальный период войны эти немецкие танки уступали по своим боевым качествам новым видам советских танков – Т-34 и КВ-1, они тем не менее вне танковых боёв являлись очень грозным оружием, главным средством стратегического прорыва вермахта.
При нехватке в Красной Армии в первый год войны средних и тяжёлых танков, эти немецкие средние бронемашины часто оказывались господствующими на поле боя. Немцы использовали их, прежде всего, для прорыва позиций пехоты. Советской пехоте не хватало в тот период противотанковых средств. Противотанковые ружья, даже когда они (не ранее 1942 г.) стали в достаточном количестве поступать в войска, были уже неэффективны для борьбы с этими немецкими танками.
Их можно было поразить только выстрелом в корму, которую, понятное дело, германские танкисты не подставляли добровольно. Стрельба из противотанковых пушек прямой наводкой также не была достаточно результативной, так как орудийный расчёт обычно ещё раньше накрывался танковым снарядом.
Неудивительно, что при нехватке противотанкового оружия и/или недостаточном умении им пользоваться, у советских солдат развилась т.н. «танкобоязнь», которая постоянно упоминается в армейских документах 1941-1943 гг. Только насыщение войск настоящей противотанковой артиллерией, а не её суррогатами (вроде тех же противотанковых ружей), произошедшее к лету 1943 года, помогло справиться с этой проблемой. К тому времени и численное превосходство в средних танках прочно закрепилось за Красной Армией.
Страх перед этим орудием восходит ещё ко временам Первой мировой войны, когда у русских войск хронически не хватало тяжёлой артиллерии. В ходе наступлений 1915 года немцы редко прибегали к прямым атакам на русские позиции. Они вначале очень долго обстреливали их с дальней дистанции из этих орудий крупного калибра. Русская артиллерия, у которой к тому же не доставало снарядов, ответить не могла. Приходилось отступать, уходя из-под обстрела. Полёт и взрыв 150-мм снаряда имел характерный звук. В русской армии его прозвали «чемоданом».
Летом 1941 года история в значительной мере повторилась. После того как в котлах была утрачена большая часть артиллерии советских приграничных округов, Красная Армия тоже оказалась на время безоружной перед лицом 150-мм немецких гаубиц, стрелявших навесным огнём с дальней дистанции. Обстрел из них мог вестись на расстояние до 13 км. У этих гаубиц был, однако, существенный недостаток, сыгравший роковую роль в Московской битве. При температуре минус двадцать градусов тормозная жидкость отката сильно густела, и система отката выходила из строя.
9-мм пистолетом-пулемётом МР-40, неправильно называемым «Шмайсер» (на самом деле Хуго Шмайссер был создателем первого пистолета-пулемёта немецкой армии ещё в 1918 г.), были вооружены только ударные моторизованные подразделения немецкой пехоты. Несмотря на это, у советских солдат сложилось впечатление, что каждый немецкий солдат вооружён таким пистолетом-пулемётом. Это впечатление перекочевало и в литературу и кинематограф.
На самом деле даже в начале войны в Красной Армии было больше единиц автоматического оружия, чем в вермахте, а в дальнейшем это неравенство только усиливалось. Но это оружие было распространено в РККА довольно равномерно, а немцы использовали его концентрированно. Вдобавок 9-мм пуля по своей убойной силе заметно превосходила 7,62-мм пулю ППШ, а сам немецкий пистолет-пулемёт благодаря своему коробчатому механизму был более удобен в обращении. Из-за этого и возникло мнение о превосходстве германской пехоты над советской в плане огневой мощи.
*