1
«Такую страну развалил!» – в подобном духе сегодня общественность оценивает итоги горбачевской Перестройки. Но попробуем представить, что Михаил Горбачев не добрался до вершины власти. Был ли шанс у СССР сохраниться в прежнем формате при другом лидере?
На момент прихода к власти Михаила Горбачева СССР все еще казался крепкой державой со стабильной экономикой. Но это на первый взгляд. Руководство страны не могло не настораживать, что эта стабильность достигалась за счет рекордных доходов от продажи углеводородов, которые к 1980 году составляли 67% союзного бюджета. Но даже при таких благоприятных факторах к началу 1980-х СССР сталкивается с дефицитом отдельных товаров и услуг.
Не в последнюю очередь к этому привели недостатки плановой экономики, приведшие к низкой производительности труда (в 5 раз ниже, чем в Германии, США или Канаде). Легкая промышленность и сельское хозяйство не успевали удовлетворять растущие запросы населения. Товарный голод привел к проблеме очередей.
Уже с конца 1970-х недостаток продуктов питания на прилавках государство пытается компенсировать увеличением производства товаров низкого качества (например, колбасы с добавлением воды и крахмала). Растут цены, а вместе с ними – экономическая коррупция и преступность.
Но беда не приходит одна. Начинаются волнения в странах соцлагеря, и Советский Союз вынужден наращивать экономическую помощь государствам, входящим в Совет экономической взаимопомощи. Огромную брешь в бюджете страны пробивают военные расходы, особенно после введения войск в Афганистан. СССР, обладая почти втрое меньшим объемом ВВП, чем США, с трудом пытается удерживать военный паритет с Пентагоном. Совсем некстати начинают падать цены на нефть.
Многие признают, что кризис 1980-х вынуждал власти в срочном порядке приступать к реформам, причем не только экономическим, но и политическим. В 1985 году они были уже запоздалыми. Кто бы ни находился у власти вместо Горбачева, выбор он имел ограниченный: либо глобальные перемены, способные расшатать устоявшуюся государственную систему, либо попытка силовым способом удержать власть партократии. Однако и тот, и другой путь практически неизбежно вел к краху всей коммунистической системы.
Горбачев выбрал первый вариант – Перестройку. Он декларировал гласность, разрешил кооперацию, прекратил холодную войну, позволив тем самым не только снизить военные расходы, но и привлечь международную помощь, писала журналист Елена Селиванова. По ее словам, Перестройка смогла лишь смягчить удар и стать основой для последующей либерализации экономики. Но поскольку резервов у страны не было, принятых мер оказалось недостаточно для предотвращения банкротства СССР.
Доктор политических наук профессор РАН Олег Барабанов отмечает, что в контексте сложившейся обстановки ключевым вопросом является, могло ли быть ускорение без Перестройки? "Увлекающаяся натура Горбачева, деятельность его ближайших соратников и помощников (Яковлева, Шахназарова и других), подталкивавших его к реформам, видимо, делали политическую перестройку неизбежной», – заключает Барабанов.
Первым необходимость перемен признал Юрий Андропов. Меньше чем за год пребывания у власти он сумел укрепить трудовую дисциплину, усилить борьбу с коррупцией и ужесточить внешнюю политику. Причем он не собирался отказываться ни от руководящей роли партии, ни от противостояния Западу.
Многие сегодня воспринимают Андропова как идеального советского лидера, способного проводить успешные реформы. Но смог бы Советский Союз повторить экономическое чудо Китая? На этот вопрос ответить трудно. По крайней мере мемуары помощников Андропова свидетельствуют о серьезных намерениях генсека.
Представим, что здоровье Андропова не подвело, и он остался у власти. Экономисты говорят, что Андропов, хорошо знавший изьяны советской хозяйственной системы, начал бы структурные изменения наподобие горбачевской Перестройки. Однако, как более жесткий управленец, он все бы делал гораздо последовательно.
Что бы нас ожидало? Скорее всего, улучшение результатов, достигнутых при его недолгом правлении. Напомним, что по итогам 1983 года выросли по сравнению с 1982 годом промышленное производство (на 4%) и производительность труда (на 3,5%), а товарооборот увеличился на 8 миллиардов рублей.
Политологи не исключают, что для достижения своих целей Андропову пришлось бы организовать внутренний переворот, уничтожив коллективное управление. В противном случае любые непопулярные меры встречали бы противодействие соратников по партии. Бывший глава КГБ уж точно бы не стал искать консенсус, как это делал Горбачев.
Публицист Арсений Замостьянов настаивает, что все реформы Андропова носили бы консервативный характер. И если бы он прожил еще хотя бы лет пять, то подготовил бы себе преемника, но не Горбачева, которого к тому времени сумел бы раскусить, а, вероятно, Рыжкова, Лигачева или Воротникова, продолживших бы дело своего предшественника, полагает Замостьянов.
Во внешней политике Андропов последовательно продолжил бы давить на Запад и, скорее всего, нашел бы зеркальный ответ на развертывание американцами программы Стратегической оборонной инициативы (СОИ). Учитывая ограниченность советского бюджета по сравнению с американским, гонка вооружений заставила бы Андропова перераспределить статьи доходов в пользу развития оборонного комплекса, возможно, в ущерб социальной сфере.
Метод закручивания гаек на какое-то время позволил бы навести в стране порядок, покончить с брожением умов и изолировать СССР от западного влияния. Но надолго ли бы хватило андроповского единовластия? Как мы знаем любая диктатура рано или поздно приводит к прямо противоположному результату.
В начале 1984 года на посту генсека Андропова сменил Константин Черненко. Однако и ему не суждено было долго продержаться у руля государства. Он зарекомендовал себя крепким аппаратчиком, который еще во времена Брежнева довольно успешно руководил всей внутренней жизнью ЦК.
Если бы его здоровье не подкачало, то, вероятно, мы бы вернулись к периоду брежневского застоя, страна не испытывала бы потрясений в результате внутренней и международной политики. Ретроград и традиционалист Черненко тем не менее не чуждался новаторства. Именно при нем стартовала масштабная реформа средней школы.
Наверняка Черненко продолжил бы начинания Андропова по борьбе с коррупцией и злоупотреблениями. На эту мысль наводит его отказ реабилитировать бывшего министра внутренних дел Николая Щелокова, отправленного Андроповым в отставку.
Скорее всего, Горбачев при здоровом Черненко не получил бы такого влияния в ЦК и не был бы рекомендован на высший руководящий пост. Взвешенная политика Черненко, лишенная горбачевского либерализма и андроповского авторитаризма, имела, пожалуй, больше шансов продлить жизнь СССР, хотя бы еще на несколько лет.
После смерти Черненко на место советского лидера прочили первого секретаря Ленинградского обкома партии Григория Романова, но Горбачев к тому времени уже сумел завоевать доверие практически всего Политбюро.
Чего можно было ждать от Романова, займи он высший пост? Он был настоящим профессионалом, обладал хорошими организаторскими способностями, умел довести порученное дело до конца. Жесткий и требовательный, Романов являлся убежденным сторонником усиления военно-промышленного комплекса, хотел оживить советскую экономику, форсируя темпы инноваций.
Политический курс Горбачева был для него неприемлем. «Он – родоначальник катастрофы. Да он сам – катастрофа, невежественный крестьянин, которого нельзя было пускать в большой город», – высказывался о Горбачеве Романов.
Если бы в знаменательный мартовский день 1985 года к власти пришел Романов, то в Советском Союзе не начались бы реформы, а Восточная Европа осталась бы под властью коммунистов, полагает профессор политологии из Оксфордского университета Арчи Браун. А директор вашингтонского Института им. Дж. Кеннана Блэр Рубл считает, что альтернативный «романовский» СССР напоминал бы «брежневский режим на стероидах».
Кроме достоинств лидер ленинградских коммунистов имел и недостатки. Он был крайне надменным и нетерпимым к инакомыслию, его обвиняли в антисемитизме и излишнем пристрастии к спиртному. Его не могли терпеть в Политбюро. Там предпочли харизматичного Горбачева, считая, что на него будет легче влиять.
За кризисом власти в СССР пристально следили за океаном. Американские политики, сделавшие ставку на Горбачева, отмечали его готовность идти на решительные и даже непопулярные меры. В недавно рассекреченном докладе ЦРУ о деятельности Горбачева говорилось следующее: его «атака на неэффективность и коррупцию» способна радикально изменить к лучшему обстановку в стране; это рискованный курс, но в краткосрочной перспективе его шансы оцениваются неплохо. Впрочем, «усилия по ускорению экономического развития страны могут рикошетом ударить по самому Горбачеву», – резюмировалось в документе.
Незадолго до падения Горбачева 29 апреля 1991 года для президента США Буша-старшего был сделан еще один доклад. В нем прогнозировалось: «Утрата власти Горбачевым будет неизбежно связана с судьбой политической системы страны. Если власть захватят консерваторы, они будут искать пути сохранения империи и авторитарного правления жесткими методами. Без промедления подавят оппозицию, арестуют или ликвидируют ее лидеров, в частности, Ельцина».
Описывая дальнейший сценарий, аналитики утверждали, что в любом случае консерваторам будет сложно удержать власть в стране из-за отсутствия действенной программы преодоления нарастающих проблем и из-за внутреннего размежевания в стране. Попытка воссоздания Союза, скорее всего, обречена на провал, так как республики получат большую независимость и право идти своим путем.
Нужно отметить, что многие западные советологи не верили в сохранение СССР еще до прихода Горбачева. Редактор международного отдела Financial Times Квентин Пил считает, кто бы не возглавил государство в 1985 году, «ему пришлось бы столкнуться с тем же кошмарным сочетанием экономических факторов, что и Горбачеву, – падением цен на нефть, безнадежной неэффективностью сельского хозяйства и последствиями хронического недофинансирования всех секторов, кроме военно-промышленного». Если бы в стране воцарился авторитарный режим, то, по мнению Пила, развал СССР проходил бы намного хаотичнее и сопровождался бы куда большим кровопролитием.
*