1
По мнению отечественных историков, спецслужбы Белого движения лишь минимизировали и частично нейтрализовали угрозы, которыми подвергался белогвардейский режим – надлежащий уровень безопасности для сохранения госструктур, формируемых белыми на занятых территориях России, контрразведке обеспечить не удалось.
Как писал военный историк и исследователь деятельности спецслужб Белого движения, кандидат исторических наук Н. С. Кирмель, дела в плане организации работы спецслужб у белогвардейцев были настолько плохи, что даже контрразведка Генерального штаба Военного управления Добровольческой армии в середине 1919 года испытывала острую потребность в средствах, вследствие чего не хватало квалифицированных кадров.
Согласно докладу начальника контрразведывательной части (КРЧ) К. С. Дмитриева, агентуры у них не было вовсе, а КПП на границе территории, занятой Добровольческой армией, не отвечали требованиям безопасности – и все из-за кадрового голода.
Кирмель подчеркивает еще одну особенность, характеризующую слабую сторону контрразведки Белого движения – ее разобщенность, неорганизованность. С расширением территории зоны влияния Добровольческой армии и других войск антибольшевистской коалиции множилось и количество контрразведок, которые были едва ли не в каждом подразделении и никак между собой не взаимодействовали. Занятая французами Одесса оказалась наводнена тринадцатью (!) спецслужбами различных подразделений, как иностранных (англичан и французов), так и русско-украинских.
Согласно исследованию историка В. Г. Бортневского, на юге России и на Кавказе ситуация со спецслужбами была еще более запутанной – к примеру, у гетмана Скоропадского имелось порядка 20 «самостийных» контрразведок, шпионивших главным образом друг за другом. А. И. Деникин в своих воспоминаниях с горечью констатировал, что такое положение дел, вызванное гипертрофированной подозрительностью и взаимным недоверием, больше похоже на поветрие, болезненную манию.
Великое множество контрразведок, действовавших по своему усмотрению, дезорганизовывало деятельность Белого движения, писал Деникин. Антон Иванович не мог влиять даже на контрразведку казачьих подразделений Добровольческой армии – там назначали высших командиров без его ведома.
Когда войска Южного фронта отступали, большевистское подполье, имея в распоряжении достаточно средств, нередко подкупало контрразведчиков Добровольческой армии для освобождения из тюрем красных активистов. Как писали потом в своих эмигрантских воспоминаниях сами бывшие белые контрразведчики, не существовало такого преступления, за которое нельзя было откупиться – зачастую в тюрьмах сидели и умирали те, кто попросту не имел денег.
Контрразведке Белого движения удалось раскрыть покушение на казачьего атамана Г. М. Семенова, совершенное в декабре 1918 года в читинском театре. Атаман смотрел оперу «Пупсик», когда в него бросили две бомбы, замаскированные под букеты цветов. В результате были ранены несколько человек, в том числе, и сам Семенов. Военная контрразведка совместно с угрозыском Читы через месяц вышла на одного из покушавшихся (эсера), а затем установила личности еще двоих активистов-эсеров. Всех троих впоследствии казнили.
Как отмечают отечественные историки, одним из главных упущений А. И. Деникина в создании контрразведки Вооруженных сил Юга России была опора на схему, опробованную еще в Первой мировой войне, что оказалось недостаточным – спецслужбам белых требовалась еще и структура политического сыска (история с покушением на атамана Семенова это подтвердила). Врангель сумел объединить контрразведку и органы политического сыска в Русской армии на финальном этапе Гражданской войны, но это уже ничего не меняло.
*