0
В селе Долгорукове, что в середине XIX века относилось к Саратовской губернии, а ныне входит в Пензенскую область, барыня Горбунова из рода князя Долгорукого дала крестьянам вольную раньше, чем официальные власти отменили крепостное право в 1861 году. В 1837 году ее крестьяне получили статус вольных хлебопашцев. Казалось бы, живи и радуйся, обрабатывай землю, пожинай урожай, выращенный только для себя. Ан нет – мужики местные до того разошлись, что подались в торговцы и наладили поставку дамских волос за границу.
То что барыня отпустила своих мужиков на волю, вызывало большое недовольство местных властей. Мало нам, говорили чиновники, что поселился неподалеку декабрист Алексей Тучков, который того и гляди устроит «какую-нибудь смуту», так еще и барыня Горбунова записалась в вольнодумцы. Тучков, надо сказать, всегда заботился о крестьянах, заступался за них, одним из первых построил в России сахарный завод. Это, по мнению местного начальства, совсем разбаловало крестьянский люд, который вместо тяжелой работы на земле предпочитал «легкие» заработки.
Мужики, может, и рады были бы пашню обрабатывать, да только даже после крестьянской реформы выкупить помещичьи земли было практически невозможно. Общины, владевшие землей, собирались не для того, чтобы помочь крестьянам воспользоваться правом на землю, а для того, чтобы обсудить, как эффективнее взимать налоги.
В то же время в России активно развивалась внешняя и внутренняя торговля. Преимущество в этой сфере имели купеческие гильдии, но после отмены в 1842 году привилегий для них, на городские рынки и ярмарки хлынули «торгующие крестьяне», которые оттеснили купцов.
В Москве, к примеру, в 40-х годах XIX века они составляли половину всех торговцев. По глухим деревням России ходили коробейники, офени, разносившие ткани, галантерею, мелкие предметы быта. Часто товар не продавали, а обменивали на лен, полотно.
Активно развивалась внешняя торговля. Основными партнерами России были Англия, Франция и Пруссия. Последняя даже выступала в роли перекупщика, закупая у российских производителей пеньку, кожу, щетину и продавая их той же Англии.
Во Франции к тому времени набирало обороты парикмахерское искусство. Париж стал мировым центром торговли волосами. Темные косы скупали у французских крестьянок, светлые – у немецких, русские же косы ценились больше всего - за универсальность: они лучше принимали краску и хорошо укладывались.
На косы русских крестьянок французы не жалели денег. Этим и стремились воспользоваться долгоруковские мужики. Вот как описывает их в своем исследовательском материале русский этнограф князь Вячеслав Тенишев: «Долгоруковский народ – сплошь проходимцы, все они промышляют торговлей дамских волос, для чего отправляются осенью по деревням, покупают у баб косы, подчас обстригая продавшую».
С волосяным товаром мужики ехали в Одессу, которая к тому времени стала средоточием внешней торговли, а нередко – и за границу. Многие такие торговцы – из неимущих – прекрасно владели несколькими языками: французским, немецким, турецким. Но года не проходило, чтобы долгоруковцев не высылали откуда-нибудь из-за границы через консульство как неимеющих заграничного паспорта.
К слову, в 1817 году правом "свободной торговли" (беспошлинного ввоза-вывоза товаров), дарованным Павлом I Таврическому полуострову, мог пользоваться и город Одесса, который стал важным складом иностранных товаров, направлявшихся не только в Россию, но и в Австрию и Придунайские княжества, а через Кавказ - и в Персию.
Торговцы буквально обогащались, продавая за границу косы русских красавиц, владелицам же прекрасных волос платили копейки, а иногда просто дарили безделушки – ленты, бусы, колечки. Во Франции же шиньоны из натуральных волос считались последним писком моды, дамы стояли в очереди, чтобы купить накладные волосы. Один такой шиньон стоил в среднем около полутора тысячи франков.
В Одессе тоже открылись парикмахерские салоны, где продавали шиньоны из натуральных волос. Первопроходцем здесь был француз Леонар Отье, делавший укладку самой Марии-Антуанетте. Его сменил ученик – Лавиньотт, организовавший «цирюльню накладных волос». По этому поводу долго брюзжала пресса, время от времени выражая недовольство и утверждая, что цирюльники, мол, отрезают «хвосты» у покойников. Однако это не помешало развитию парикмахерского искусства.
Торговля натуральными волосами превратилась в гигантскую индустрию. Париж поставлял натуральные волосы во все страны мира. Так, во второй половине XIX века США закупали данный товар почти на миллион долларов, объем же парижского рынка составлял около сотни тонн волос в год. Накладные усы и волосы пользовались большим успехом у театров, ни одна престижная постановка не обходилась без них.
Волосы использовали и для дамского рукоделия. Плетение из волос браслетов, цепочек, кошельков стало особенно модным. В 1851 году на Всемирной выставке в Лондоне английский отдел продемонстрировал чайный сервиз, целиком сплетенный из волос, французский отдел представил выполненный из волос портрет королевы Виктории.
Появилась специальная техника плетения. Французский ювелир Леммоньер изготавливал из волос чехлы для флаконов, рукояток кинжалов, гребни, украшения для причесок.
Мода на букли и накладные локоны прошла в начале XX века, «естественность» снова вступила в свои права.
В России в 1910 году Столыпинская земельная реформа позволила крестьянам на льготных условиях получать надельную землю и становится собственниками. На смену ярмаркам, бывшим основными торговыми центрами в России, пришла торговля в магазинах, которой часто занимались те самые крестьяне, которые нажили капитал, продавая косы русских крестьянок.
*