0
Участие немецких специалистов в советском атомном проекте – общеизвестный факт, тем не менее, его стараются не афишировать. Во многом благодаря немецким ученым в СССР впервые смогли разделить изотопы урана.
В апреле 1939 года в высшие военные инстанции Германии от немецких ученых поступило письмо, в котором они указывали на принципиальную возможность создания на основе обогащения урана нового вида высокоэффективного взрывчатого вещества. Немецкие физики разработали пять способов обогащения урана, однако самым перспективным считался способ разделения изотопов с помощью специальной центрифуги.
Впрочем, довести начатое до конца так и не удалось. Кто-то считает, что виной всему бюрократические препоны, другие предполагают, что германский атомный проект заглох из-за недостатка финансирования. Руководство рейха считало, что все усилия нужно сконцентрировать на проектах, которые могли бы иметь краткосрочную отдачу. Ближе всего к успеху оказался физик Манфред фон Арденне, в лаборатории которого был построен «электромагнитный сепаратор» не уступавший американскому образцу.
Однако сами американцы были не прочь воспользоваться достижениями германских ядерщиков. К секретному «Манхэттенскому проекту», стартовавшему в 1939 году, были подключены многие крупные ученые, эмигрировавшие из Германии – Фриш, Теллер, Блох, Силард, Бете, Фукс. Все они, так или иначе, оказались причастны к созданию первой атомной бомбы.
После окончания войны в активную фазу вступила ядерная программа и в СССР. Партийное руководство посчитало, что помощью ученых из лагеря только что побежденного врага пренебрегать не стоит, и законспирированные советские академики отправились в Германию за кадрами. В итоге в СССР было вывезено около 400 немецких специалистов (многие из них были пленными), а кроме этого, 200 тонн металлического урана, что, по признанию Курчатова, сократило работу над бомбой «на год-полтора».
В своей докладной записке Сталину от 14 мая 1945 года Берия указывал: «Фон Арденне передал мне заявление на имя Совнаркома СССР о том, что он хочет работать только с русскими физиками и предоставляет институт и самого себя в распоряжение советского правительства».
Советскому Союзу достался весь научный состав лаборатории Фон Арденне. Вместе со знаменитым ученым к нам в страну едет высокоточное оборудование берлинского Кайзеровского института и собственного института Арденне, в том числе электротрансформаторы, один из которых до сих пор без единого ремонта работает в подмосковном Голицыне.
Среди других специалистов вывезенных в СССР – нобелевский лауреат по физике Густав Герц (племянник знаменитого Генриха Герца) и доктор Макс Штеенбек, создавший первый работающий циклический ускоритель электронов – бетатрон.
К приезду немецких ученых в Москве в районе Октябрьского поля был возведен охраняемый лагерь. На его территории в двухэтажном особняке мог спокойно жить и работать фон Арденне. Причем условия были настолько либеральные, что физик позволил себе повесить на лестнице портрет, на котором изображен эпизод, как фюрер награждает его рыцарским крестом. Позднее на этом месте вырастет Курчатовский институт.
Помимо Москвы работы над советским атомным проектом велись в промышленном реакторе объекта «Челябинск-40». Здесь был получен плутоний для первой в СССР атомной бомбы, за что доктору Николаусу Рилю в 1949 году было присвоено звание Героя Социалистического труда.
Однако самая большая партия немецких ученых была привезена в Сухуми. Поселили их в благоустроенном городке, но за колючей проволокой. Вскоре сюда перевели самых востребованных специалистов из Германии. Зарплаты здесь по советским меркам были очень высокие. Если оклад простого советского инженера составлял 500 рублей, то Арденне получал свыше 10 тысяч рублей.
Немецкие сотрудники не испытывали нужды ни в чем. Их запросы выполнялись моментально: за нужным прибором самолет мог вылететь в любую точку СССР. В мемуарах одного из немецких ядерщиков было записано, что «советская система труда – самая эффективная в мире, Германии до нее далеко, а социализм непременно восторжествует». А некоторые немцы даже просили разрешить им участвовать в соцсоревнованиях.
Советские власти обещали, что в 1955 году немецкие ученые вернутся в Германию. Всем членам семей немецких ядерщиков было дано пожизненное право учиться, лечиться и передвигаться по СССР бесплатно.
Жена Николауса Риля была напугана такими щедротами и почестями. А сам Риль сообщил заместителю Берии генералу Завенягину: «Я никогда в жизни не был капиталистом, и было бы удивительно рассчитывать на то, что я стану капиталистом в стране социализма».
В Сухуми в новом научном центре на берегу живописной бухты, наконец, было получено то, к чему стремились Москве. Здесь был найден новый мощный источник ионов для масс-спектрометра, что позволяло осуществлять анализ смесей изотопов урана, а для успешного разделения изотопов урана была создана газовая центрифуга.
По результатам работы в Сухуми Сталинской премией был награжден Густав Герц. В 1954 году он уехал в ГДР, где стал руководителем научного совета по мирному применению атомной энергии. Вернулся в Германию и Арденне, также получив Сталинскую премию: с 1955 года он возглавлял научно-исследовательский институт в Дрездене.
Как подсчитали историки, всего по атомному проекту в СССР работало около 7 тысяч специалистов из Германии. Мало кого соблазнили перспективы озвученные правительством СССР, практически все они решили вернуться на родину.
Насколько был велик вклад немецких ядерщиков в разработку советской атомной бомбы? На этот вопрос вряд ли существует ответ. Важно, что страна в столь сложный момент смогла мобилизовать все ресурсы и, отбросив предрассудки, воспользоваться бесценным опытом немецких ученых.
*