0
Руководство Ю.В. Андропова страной было недолгим (ноябрь 1982 – февраль 1984 гг.), но запоминающимся. Многим (в том числе по личным причинам) оно запомнилось только повышением трудовой дисциплины. В рамках привычной советской муштры проводились рейды «граждан в штатском», которые в дневные часы ловили на улицах людей и выясняли, почему они в рабочее время находятся не на работе. Ни о каких серьёзных последствиях для выявленных таким способом нарушителей трудовой дисциплины историкам пока неизвестно, но в обществе тогда эти меры создали обстановку повышенной нервозности. Поговаривали о готовящихся «новых репрессиях». Сама кампания длилась всего несколько месяцев и была прекращена ввиду её полного идиотизма. Даже непонятно, кто был её организатором, потому что Андропов уже за полгода до смерти Л.И. Брежнева оставил пост руководителя КГБ. Но людям, попавшим под колеса этой кампании, трудно было поверить в то, что Андропов - потенциальный реформатор-либерал. Скорее, они ожидали от него большего «закручивания гаек».
Андропов не был кадровым сотрудником КГБ. Как и многие, он попал туда по разнарядке из Политбюро. Причём история его назначения примечательна. После свержения Н.С. Хрущёва в рядах партийной верхушки стали поговаривать о том, что надо что-то менять. 6 декабря 1964 года «Правда» опубликовала статью секретаря ЦК КПСС Ю.В. Андропова с критикой сложившихся принципов общего руководства. Андропов писал о том, что необходимо смелее внедрять современные методы управления экономикой, поощрять демократию и активность в общественной жизни. В завуалированной форме прозвучали предложение ограничить властные полномочия партийных органов и призыв к ним сосредоточиться на политических вопросах. Говорилось о вреде гонки вооружений о и необходимости расширять и увеличивать экспорт советской продукции.
Некоторые говорят, что эта статья аукнулась Андропову, когда в мае 1967 года его перевели из Секретариата ЦК на должность председателя КГБ. По утверждению историка Д.О. Чуракова, например, в те времена подобная номенклатурная перестановка расценивалась как понижение. Однако, во-первых, с момента публикации прошло два с половиной года. А во-вторых, сразу после своего перевода Андропов стал кандидатом в члены Политбюро – это ли «понижение»? Скорее всего, назначение было связано с прежней работой Андропова в соцстранах. В 1956 году он информировал руководство СССР о «контрреволюционном мятеже» в Венгрии, будучи послом в Будапеште. Десять лет (1957-1967 гг.) он возглавлял Отдел КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями соцстран. Назревали события в Чехословакии. В этих условиях, когда СССР требовалось вновь утверждать своё господство над Восточным блоком, он был нужным человеком на нужном месте. Его партийной карьере это только способствовало: в 1973 году Андропов был избран членом Политбюро.
КГБ дал возможность Андропову больше влиять на кадровую политику в верхах. Он начинает подбирать свои кадры на местах и свою команду реформаторов.
В 1969 году на волне разоблачений коррупции первым секретарём Компартии Азербайджана становится Гейдар Алиев. В 1972 году Эдуард Шеварднадзе занимает пост руководителя Грузии. В 1977 году Андропов переводит в Москву мало кому известного Михаила Горбачёва, который вскоре становится самым молодым секретарём ЦК. В Москве работает команда интеллектуалов – будущих идеологов Перестройки: Аганбегян, Бовин, Шахназаров, Абалкин. В мае 1982 года, подготовив почву, Андропов оставляет кресло начальника КГБ (по традиции руководители этой службы не могли сразу становиться генеральными секретарями ЦК КПСС) и уходит на должность секретаря ЦК по идеологии – второй по неофициальной иерархии пост в партии. А в ноябре того же года умирает Л.И. Брежнев.
Всем нам, жившим в то время, запомнилась фраза Андропова, ставшая едва ли не в большей степени символом грядущих перемен, чем для живших позднее фраза Горбачёва о начале гласности. Андропов признал, что мы совсем почти не знаем общества, в котором живём.
Новым фактором общественно-политической жизни явилось освещение в центрально-советской прессе вопросов, обсуждавшихся не заседаниях Политбюро. Вскоре бывший негласный преемник Брежнева А.П. Кириленко был выведен из Политбюро, а на его место посажен верный Алиев. Создаётся Экономический отдел ЦК, во главе его встает Николай Рыжков. Ещё один творец Перестройки – Егор Лигачёв – руководит Отделом организационно-партийной работы ЦК. Перемены происходят и на фронте пропаганды. Отдел науки и высших учебных заведений ЦК КПСС возглавил В. Медведев, Институт мировой экономики и международных отношений – А. Яковлев, один из главных идеологов Перестройки в будущем. Яковлев превращает ИМЭМО в штаб интеллектуалов-западников.
Огромный удар был нанесён по коррупции в высших органах. Это приветствовалось многими. Особенно громким стало дело руководителя Узбекистана Ш. Рашидова, который был вынужден застрелиться. Сокрушающий удар среднеазиатский «спрут» получил от Т. Гдляна и Н. Иванова – двух героев-следователей, которые стали козырями из рукава Андропова. Искоренение коррупции было одним из главных идейных мотивов нового главы страны.
Вместе с тем Андропов продолжает вести усиленную борьбу с диссидентами (некоторые считают, что в те годы была разгромлена т.н. «русская партия» в КПСС). Социалистический строй незыблем, экономические реформы не проводятся, нет ничего похожего на «гласность», влияние СССР не уменьшается, продолжается война в Афганистане, начинается новый, самый опасный после 1962 года виток холодной войны. Как оценить всё это?
Одни полагают, что со временем Андропов дал бы возможность развернуться будущим либералам из его команды. Другие – что сами они стали «либералами» только под воздействием горбачёвского курса. Я склоняюсь ко второму варианту.
Андропов несомненно хотел сохранить единство СССР и Восточного блока, не прибегая ни к каким либеральным послаблениям. Он полагал, что это можно сделать, только если неуклонно бороться с «отступлениями от социализма». Но он думал, что советская система способна сама реконструироваться при «возвращении к ленинским нормам» (об этом же говорил и Горбачёв в начале своего правления). Он хотел сближения с западным истеблишментом, но лишь при сохранении «незыблемых принципов социализма». Андропов не собирался идти даже на экономические уступки по образцу китайских коммунистов. В этом он отличался от реформатора Дэн Сяопина. То была попытка чисто технократической переделки существующей системы, что и составляет уникальность плана Андропова по модернизации СССР, на выполнение которого история отвела ему очень мало времени.
*