0
Места, где стоит сегодня Санкт-Петербург, вовсе не были такими безжизненными до основания города, как принято считать. Напротив, эти земли, носившие гордое название Ижора и Ингерманландия, были домом для многих коренных племен.
Древнейшими жителями Петербурга, а точнее его территорий было племя ижора («ижера») именем которых звалась вся Ижорская земля или Ингерманландия (по обоим берегам Невы и Западному Приладожью), переименованная впоследствии в Санкт-Петербургскую губернию.
Существует много версий происхождения этого явно не исконно русского топонима. Согласно одной, «Ингерманландия» когда-то родилась из финского «inkeri maa», что означает «прекрасная земля». Это название дало имя реке Ижоре, а племена, которые населяли ее берега, получили имя «ижора». Другие историки, напротив, считают, что все началось с названия реки Ижоры, которое, судя по летописям, употреблялось еще при первых Рюриковичах: «гда та роди сына Ингоря, даде ей обесчанный при море град с Ижарою в вено». Кто-то же вообще считает, что тут не обошлось без влияния жены Ярослава Мудрого, Ингигерды (Анны).
Судя по лингвистической близости языков, ижоры когда-то выделились из карельской этнической группы. Произошло это, судя по археологическим данным, не так давно - в первом тысячелетии нашей эры.
Первое письменное свидетельство об этом племени относится к XII веку. В нем папа Александр III наряду с карелами, саамами и водью называет язычников Ингрии и запрещает продавать им оружие. К этому времени ижорцы уже наладили прочные связи с пришедшими на соседние территории восточными славянами, и принимали активное участие в образование Новгородского княжества. Правда, сами славяне культурный элемент ижорцев различали слабо, называя все местные финно-угорские племена «чудью». Впервые, в русских источниках заговорили об ижорцах лишь в XIII веке, когда те вместе с карелами вторгались на русские земли. Поздние источники более подробны в описании, они даже дают ижорцам характеристику хитрецов и ловкачей.
После падения Новгородской республики и формирования Московского государства, началась активная русская колонизация этих земель, вплоть до смутного времени, когда Швеция присоединила Ингерманландию к себе. Тогда на эти территории хлынуло финское население, исповедовавшее лютеранство. Их потомки унаследовали протестантизм, получили название инкери или ингерманландцы и пошли по собственному пути культурного развития. Даже сегодня потомки инкери и ижорцев продолжают сторониться друг друга из-за разницы в конфессиях.
После основания Петербурга русское влияние на местные территории и народы вновь усилилось. Близость к Российской империи способствовала стремительной ассимиляции и обрусению. Уже к XIX веку ижорские деревни мало отличались от русских, а в результате расселения в сталинскую эпоху практически полностью утратили национальный элемент. Сегодня предпринимаются многочисленные попытки сохранить ижорскую народность, но число носителей языка постоянно падает, а вместе с ним и шансы на выживание.
Окраины Петербурга – устье Невы, побережье Финского залива, а также Кингисеппский, Волосовский, Гатчинский и Ломоносовский районы когда-то населяло и ныне существующее племя водь. Правда, вопрос об их коренном статусе остается открытым: некоторые ученые видят в них переселенцев из Эстонии, которые пришли сюда в первом тысячелетии до нашей эры, другие – исконно местное население, предки которых заселили эти территории еще во времена неолита. Спорящие стороны солидарны в одном – водь, как в этническом, так и лингвистическом плане, находились в близком родстве с проживающими западнее эстонскими племенами.
Так или иначе, во времена раннего средневековья, водь вместе с ижорами были коренными жителями Ингерманландии. Это мы знаем в основном из археологических культур, поскольку первые летописные упоминания о них относятся лишь к XI веку, а точнее к 1069 году. Летопись рассказывает о том, как водская рать заодно с полоцким князем напала на Новгород, очевидно, чтобы не платить городу дань. И проиграла, после чего попала в длительную зависимость сначала от Новгорода, потом от Московского Княжества, а в смутный 1617 год и вовсе отошла Швеции.
Почти через столетие земли у устья Невы снова поменяли хозяев – Петр I смог отвоевать место для русского «окна в Европу». Правда, сама водь в этот проект не «вписалась» - при строительстве Петербурга многие коренные жители были высланы в Казань, а их место заняли русские жители, что еще больше ускорило ассимиляцию.
Сегодня этнических вожан, которые позиционируют себя как представители малого народа, практически не осталось. По сведениям переписи 2010 года, в местах их компактного проживания – деревнях Лужице и Краколье, до сих пор проживают лишь 64 представителя народа водь. И малочисленность – не единственная проблема. В ходе активного воздействия русской культуры, у них практически не осталось ничего самобытного: язык, носителей которого становится все меньше, фольклор, да некоторые элементы материальной культуры. Пожалуй, вот и все национальные сокровища древнего, но забытого народа.
Также известны как вепсь, бепся, людиникад, вепслайне. Сведений о них у нас немного. Историческая область их обитания – между Ладожским, Онежским и Белым озером. Их язык относится к финно-угорской группе, но вот из какого народа они выделились и где их историческая родина остается большой загадкой для ученых. Процесс отделения, по мнению исследователей, произошел лишь во второй половине I тысячилетия нашей эры. По крайней мере, этим периодом датируются древневепсские курганные могильники.
Первые письменные свидетельства о вепсах предположительно встречаются в трудах готского историка Иордана, который в VI веке рассказывал о неком племени «вас». Арабский путешественник Ибн Фадлан в X веке писал про племя «вису», в этот же период историк Адам Бременский в Габсбургской хронике упоминает о народе vespe.
В русских летописях встречается этноним и топоним «весь», по всей видимости обозначавший край, населенный различными племенами и народностями. По мнению некоторых исследователей, скандинавские путешественники говорили именно о вепсах, описывая жителей загадочной страны Бьярмии.
Вепсы исчезают со страниц русских летописей довольно рано, в начале XII века. Несмотря на это, этот малочисленный народ существует, и по сей день. Кстати, его шансы на выживание значительно выше, чем у ижорцев или вожан. По сведениям летописи 2010 года, его представителей, проживающих на территории страны, оказалось более трех тысяч.
*