0
В самом начале Первой мировой войны мощный патриотический подъём охватил Германию, Австро-Венгрию, Россию, Францию, Англию. Дошло до того, что дети из интеллигентных, богатых, аристократических семей показывали пример, первыми записываясь в добровольцы. Никто, включая генералов, не представлял, какой будет эта новая война.
Что такое траншейная война, первыми массово испытали на себе американцы во время гражданской войны между Севером и Югом в 1861-1865 гг. Правда, их опыт почти не изучался в европейских штабах. Европейские военные считали ту войну чем-то примитивным, не стоящим внимания наследников славы Фридриха Великого, Наполеона и Веллингтона.
В конце XIX века армии всех государств стали перевооружаться скорострельными магазинными винтовками, а к началу ХХ века появилось такое мощное оружие, как пулемёт. Всё это многократно увеличило огневую силу пехоты. Между тем методы пехотного боя оставались прежними.
Первыми испытали на себе несостоятельность прежней тактики англичане в время Англо-бурской войны, когда усмиряли южноафриканских колонистов нидерландского происхождения, боровшихся за независимость. Тогда плотные боевые порядки англичан в ярко-красных мундирах служили отличной мишенью для бурских винтовок и пулемётов. В ходе той войны англичане сами перевооружились, а заодно и переоделись в форму цвета хаки. Голоса скептиков, выступавших во всех армиях против внедрения пулемётов, быстро умолкли.
Но одно дело – замолчать, а другое – сделать практические выводы и перестроить тактику. Русская армия сделала выводы из войны с Японией в 1904-1905 гг., также оценив роль пулемёта и защитного цвета формы. Что касается французов и немцев, то они опирались на опыт уже давней войны между собой в 1870-1871 гг. и колониальных войн. Всё это, конечно, было непригодно в начале ХХ столетия.
Когда началась Первая мировая война, то французские солдаты частенько отказывались рыть окопы, чтобы не запачкать своих роскошных алых шальвар, сохранившихся у них в качестве форменной одежды ещё с Крымской войны. Немцы же наступали плечом к плечу в плотных шеренгах. То и другое обернулось обеим армиям в десятки тысяч бессмысленных жертв.
В начале сентября 1914 года план германского блицкрига – с ходу овладеть Парижем и окружить главные силы французской армии – рухнул. К северо-востоку от французской столицы образовался позиционный фронт. Стремясь его обойти, армии обеих сторон предприняли так называемый «бег к морю». Но всякий раз, когда та или другая армия, казалось, уже совершила обход противника, она натыкалась на его свежие части. Так сплошной фронт протянулся от Рейна до самого Северного моря.
На последнем этапе этого обоюдного флангового манёвра армии немцев и западных союзников столкнулись друг с другом во Фландрии. Хотя англичане и успели нанести немцам чувствительный удар в битве на Марне, тем не менее, немцы по-прежнему недооценивали англичан как противника. В Англии в мирное время не было всеобщей воинской обязанности. Английские пехотинцы в начале Первой мировой войны были добровольцами, патриотами-энтузиастами, не успевшими пройти никакой военной подготовки.
Впрочем, точно в таком же положении находились в данном случае и их противники. Наступавшие в западной части Бельгии 6-я и 4-я немецкие армии состояли из резервных корпусов. Значительную часть их новобранцев составляли добровольцы первых дней войны – недоучившиеся студенты и недавние выпускники гимназий, которые по закону не подлежали пока призыву в армию. Но, охваченные патриотическим порывом первых дней войны, они бросились записываться добровольцами, чтобы сложить свои головы за любимого кайзера. Многим это действительно пришлось сделать в первых боях. Среди них было много «золотой молодёжи» – отпрысков состоятельных семейств.
В последней декаде октября развернулись бои к востоку от города Ипра – последнего крупного населённого пункта на бельгийской территории, удерживаемого союзниками. Этот район первоначально удерживали войска 1-й и 3-й английских армий. Позже на помощь к ним подошли остатки бельгийской армии и 8-я французская. В наше время историки подсчитали, что в начальной фазе битвы превосходство немцев в живой силе, по числу пулемётов и артиллерии было двукратным, а по количеству тяжёлых орудий немцы превосходили англичан в десять раз.
Зная о таком своём преимуществе, немцы, полные презрения к противнику, без всякой предварительной артиллерийской подготовки, с ходу пытались протаранить английскую оборону. Первые неудачи и неожиданно большие потери только разожгли пыл немецких командиров. Им казалось, что они вот-вот опрокинут этих трусливых «томми», и вновь и вновь бросали свои войска на позиции британских стрелков.
Немцы знали также, что англичане не могут глубоко окопаться – мешал характер местности: плоской и всегда болотистой, особенно поздней осенью. Любая траншея сразу превращалась в ров с водой, и стоять солдатам в ней было невозможно. Естественные укрытия отсутствовали. Однако такой ландшафт мешал и наступающим в густых цепях немцам: они не могли двигаться быстро, в то же время были всегда на виду у врага, который косил их целыми рядами.
Памятник, воздвигнутый немцами у городка Лангемарк к северу от Ипра, украшен гербами всех университетов Германии. Их студенты-добровольцы погибли там. Фактически по обеим сторонам линии фронта воевали необученные юнцы, полные фанатизма. Разница состояла в том, что английское командование осознавало этот факт, поэтому заранее предпочло отсидеться в обороне. А надменные немецкие генералы, считавшие англичан негодными вояками на суше, надеялись разбить их с наскока. Несколько раз английский фронт действительно держался на волоске. Немцы пытались наступать целый месяц – до 22 ноября. Они добились незначительного продвижения, но не смогли прорвать фронт.
Цифры потерь приводят разные. Английский историк Джон Киган утверждает, что англичане потеряли убитыми и ранеными 24 тысячи человек, немцы – 50 тысяч. Однако, в статье в англоязычной википедии указывается, что английские потери оказались больше: 58 тысяч (в том числе 26 тысяч убитых и пропавших без вести) против 47 тысяч (в том числе 18 с половиной тысяч убитых и пропавших без вести) у немцев. Немецкие потери были, однако, чувствительнее для элиты страны, так как погибал «цвет нации», в то время как среди английских добровольцев, как пишет Киган, преобладали выходцы из рабочего класса.
*