0
О том, что такое «фронтовые сто грамм» знают все. В условиях постоянного стресса, переутомления, а зачастую и холода, сто грамм водочки для солдата – незаменимое подспорье. Во многих армиях мира бодрость духа рядового состава поддерживают таким незамысловатым образом. А как обстояло с этим в армии вермахта?
Немецкие солдаты на Восточном фронте так же получали свою порцию горячительного. Однако, о его количестве существуют разноречивые сведения. В самом начале войны, летом 1941 года солдат Генрих Янзен пишет домой: «Живем мы хорошо, еда регулярная и приличная, получаем много курительного, на трех человек бутылочку водки, которую распиваем за здоровье нашего фюрера». К апрелю 1942 года ситуация меняется. Пленный ефрейтор Едвент Кнель на допросе называет меньшую дозу: «На каждые полтора дня солдаты получают водку, по полбутылки на 7 человек». Другой солдат Армин Шейдербауер вспоминал, что в 1943 году шнапс выдавали только по воскресеньям. Неожиданное увеличение дозы шнапса солдат не радовало, поскольку это было признаком грядущего наступления и близости серьезных боев. Немецкий пехотинец Бенно Цизер, оставивший уникальную книгу воспоминаний «Дорога на Сталинград» описывает такой эпизод: «Полевая кухня прибыла ночью для раздачи пайков. Каждый получил по бутылке шнапса. Горький опыт научил нас не особенно радоваться такой щедрости: это было определенно плохим признаком. Нам не пришлось долго ждать: было приказано атаковать в шесть утра. Мы плохо спали в ту ночь».
Помимо «официальной» пайки спиртного, солдаты вермахта, как и любые солдаты любой армии мира, были весьма изобретательны по части добывания выпивки. Сохранились рассказы Готтлиба Бидермана -- офицера 132-й пехотной дивизии вермахта, который начал свой боевой путь рядовым солдатом. Он вспоминает, что ротный фельдфебель-интендант однажды привез в часть три бочонка сладкого крымского вина, и солдаты соорудили «винопровод» из куска шланга, протянув его в открытое окно помещения, где остановились на ночлег. «Мы без помех всю ночь пили сладкое крымское вино в лучших традициях Петра Великого и императрицы Екатерины» -- предается Бидерман приятным воспоминаниям. Он же описывает, как все тот же ротный фельдфебель соорудил самогонный аппарат из разбитой русской полевой кухни: «Печь он переделал для нашего пользования и получал самогон с помощью сложного сплетения медных трубок и кусочков резиновых топливных шлангов, а загружал ее порциями картофеля и ревеня, подобранных нами в брошенных деревнях или захваченных в партизанских тайниках».
*