1
Мнения экспертов о причинах Перестройки во многом разнятся, однако специалисты сходятся в одном - необходимость перемен назрела задолго до начала горбачевских реформ. Далеко не все согласны с тем, что инициатором Перестройки был Горбачев. С точки зрения некоторых, он был лишь пешкой в руках западных элит.
По словам бывшего советского премьера Николая Рыжкова, впервые идея Перестройки возникла у Юрия Андропова. Советский лидер заявлял, что в экономике накопились принципиальные проблемы, которые нужно неотложно решать. Однако смерть Генсека прервала его начинания.
Одним из первых веяний Перестройки стало омоложение советского Политбюро. Немощные партийные старцы стали постепенно уступать место молодым, энергичным кадрам, в числе которых и пришел главный идеолог перемен Горбачев. Однако первое время новый Генсек не помышлял о глобальных изменениях.
В апреле 1985 года на Пленуме ЦК КПСС Горбачев подтвердил преемственность курса партии и ее генеральной линии, направленной «на совершенствование общества развитого социализма». Генсек то ли правда верил, то ли кривил душой, что наша страна «совершила восхождение к вершинам экономического и социального прогресса, где человек труда стал хозяином страны, творцом своей судьбы».
Историк Владимир Поцелуев уверен, что подобные слова были рассчитаны на пока еще сильное консервативное окружение. Зная истинное состояние советского общества, Горбачев тем не менее осторожно внедрял идею небольших экономических преобразований. Он по-прежнему оперировал старыми номенклатурными тезисами, вроде таких, как: «Основное содержание современной эпохи — переход от капитализма к социализму и коммунизму».
С другой стороны, Горбачев действительно верил в то, что реформы могут не только устранить дисбаланс в советском обществе, но и вывести его на новый виток социального процветания. Так, идеологи Перестройки, обсуждая план развития страны на ближайшие 15 лет, собирались предоставить каждой семье отдельную квартиру или дом, что явилось бы ярким показателем роста благосостояния советских людей.
Горбачев был решительно настроен использовать достижения научно-технической революции для приведения форм социалистического хозяйствования «в соответствие с современными условиями и потребностями». Он заявлял, что страна должна добиться «существенного ускорения социально-экономического прогресса. Другого пути просто нет».
Известно, что мысль о проведении шоковой социально-экономической терапии у Горбачева возникла ещё в 1987 году, т.е. за пять лет до того, как ее применили Ельцин и Гайдар. Однако в конце 1980-х это предложение за рамки ближнего круга не вышло и не получило широкой огласки.
Одной из целей горбачевской Перестройки было достижение определенной степени открытости руководства перед народом. На январском пленуме 1987 года Генсек провозгласил политику гласности, о которой так много говорил секретарям обкомов партии. «Люди, трудовой народ, должны хорошо знать, что происходит в стране, какие трудности, какие проблемы возникают в работе», – подчеркивал Горбачев.
Сам Генсек в отличие от прошлых советских руководителей смело выходил в народ, говорил о текущих проблемах в стране, рассказывал о планах и перспективах, охотно вступал с собеседниками в дискуссии. Бывший соратник Горбачева Рыжков относился к такой открытости скептически. Он отмечал, что Горбачева больше интересовала не страна, а как он сам выглядит на ее фоне.
Тем не менее политика гласности дала свои плоды. Процесс критического переосмысления прошлого затронул практически все общественные сферы. Катализатором гласности стали кинофильмы «Агония» Элема Климова и «Покаяние» Тенгиза Абуладзе, романы «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова и «Белые одежды» Владимира Дудинцева.
Одним из проявлений гласности было обретение свобод, немыслимых в «эпоху застоя». Стало возможным открытое высказывание своего мнения, публикация запрещенной в СССР литературы, возвращение диссидентов. В апреле 1988 года Горбачев принял в Кремле патриарха Московского и всея Руси Пимена, что стало поворотным моментом в решении вопросов о возвращении Церкви ее имущества и о принятии закона о свободе вероисповеданий (опубликован в 1990 г.).
По мнению историка Дмитрия Волкогонова, Перестройка и последовавший за ней крах СССР были предрешены. По его словам, последний «вождь» Советского Союза лишь «рельефно очертил конец тоталитарной системы», начало которой положил Ленин. Таким образом, для Волкогонова «трагизм советской истории», заключительным этапом которой стала Перестройка, завершившаяся в свою очередь развалом страны, был «предопределен ленинским экспериментом».
Некоторые исследователи видят в Перестройке «посткоммунистическую трансформацию», которая по всем признакам напоминает классические революции. Так, Ирина Стародубровская и Владимир Мау в книге «Великие революции: От Кромвеля до Путина» сравнивают горбачевские преобразования с социалистической революцией 1917 года, утверждая, что они по внешним параметрам не имеют принципиальных различий.
Кризис власти, согласно многим социологам, стал едва ли не важнейшей причиной, побудившей новое руководство страны к коренной перестройке партийных структур. Последовавший за этим распад системы, с точки зрения одних, был обусловлен стечением субъективных факторов и непониманием партийными руководителями сути советской системы. Другие же уверяют, что попытки сохранения советского устройства были изначально обречены на провал, поскольку КПСС, «узурпировав власть», превратилась «в тормоз общественного развития», и потому сошла с исторической арены. Иными словами, уже никто и ничто не могло спасти СССР от катастрофы.
Академик Татьяна Заславкая считала, что Горбачев припозднился с реформами. Страну еще можно было удержать на плаву, будь эти преобразования осуществлены раньше. К середине 1980-х, по ее мнению, советская система уже успела выработать все свои социальные ресурсы, а потому была обречена.
Как отмечает историк Александр Барсенков, в основе предпосылок горбачевских реформ лежали технологические нововведения, появившиеся в развитых странах и ознаменовавшие вступление мировой цивилизации в новую эру. Эти новые веяния требовали от советского руководства поиска «адекватной реакции» на происходящее, чтобы окончательно не отстать от передовой общественности.
Многие историки обращали внимание на то, что первоначально перемены происходили на политической базе, разработанной в начале 1980-х, и только после увеличения количества экономических проблем советское руководство взяло курс на «приоритетное преобразование».
Ряд других исследователей усматривают суть Перестройки в переходе от планово-централизованной экономики к капиталистическим отношениям. По их мнению, транснациональные корпорации уже к середине 1990-х стали создавать новый мировой правопорядок. Их целью было сохранение контроля над природными ресурсами и сосредоточение их в руках промышленно-финансовой элиты мира. Советская партийная верхушка не осталась в стороне от этих процессов.
Существует еще более смелое предположение о том, что Перестройка была задумана при активном участии Всемирного банка и предусматривала: на первом этапе первоначальное накопление капиталов путем тотальной распродажи национальных богатств и дефицитных товаров, на втором – захват земли и производства. Именно тогда социальное положение людей в СССР стало определяться толщиной кармана.
Отдельные экономисты полагают, что Перестройка и последующие реформы 1990-х годов не привели к капитализму, а лишь помогли «феодализировать страну, передав все прошлые «социалистические завоевания» узкой прослойке высшего номенклатурного клана».
Зарубежные эксперты часто указывают на многоплановость Перестройки в СССР. С точки зрения испанского социолога Мануэля Кастельса, она имела четыре вектора. Первый –«освобождение стран советской империи» в Восточной Европе и окончание холодной войны; второй – экономическая реформа; третий – постепенная либерализация общественного мнения и средств массовой информации; четвертый – «контролируемая» демократизация и децентрализация коммунистической системы. Все это не могло не привести к расшатыванию основ советской государственной структуры, что, по словам некоторых российских экспертов, было выгодно Западу.
Читайте также: Как Германия восстанавилась после войны
Согласно одной из конспирологических версий, распад СССР был результатом информационно-психологической войны, ведущейся США против Советского Союза. Большая роль в этом процессе, исходя из утверждений конспирологов, отводилась пятой колонне – отдельным идеологам СССР, которые «превратили научный коммунизм в пародию на науку» и черной краской «замазали советское прошлое страны». Чтобы развалить важнейшее звено управления государством – КПСС, пятая колонна провела интенсивную кампанию по дискредитации партии, а «группировка Горбачева» организовала «массовую смену кадров», расставив своих людей на ключевые посты во всех органах власти.
Публицист Леонид Шелепин подчеркивает, что с разрушением КПСС началось создание сетевой структуры демократов при активном участии Запада. После расчленения страны ее богатства перешли в руки «ничтожной группы олигархов», а основная масса населения оказалась «на грани выживания». Таким образом, итогом Перестройки стала насильственно навязанная социально-политическая система, «имитирующая западную».
*