1
Русское оружие в течение многих столетий подтверждало свою силу. Но громкие победы обеспечивал не только героизм простых солдат - они были бы невозможны без стратегии ведения войны, значительно опережающей свое время.
В 1776 году прусский король Фридрих II устроил русскому фельдмаршалу Петру Румянцеву такой прием, каким он не баловал коронованных особ Европы. В честь героя Кунерсдорфа и Кагула в присутствии всего немецкого генералитета парадным маршем прошли полки прусской армии.
Такие почести от германского монарха показательны вдвойне, так как Петр Алексеевич был крайне негативного мнения о прусской военной системе. «В эпоху господства во всей Европе бездушных прусских рационалистических теорий Румянцев первый выдвигает в основу воспитания войск моральные начала - нравственный элемент, причем воспитание, моральную подготовку, он отделяет от обучения, подготовки «физичной», – писал военный историк Антон Керсновский.
Написанные Румянцевым работы «Обряд служб» (1770), «Инструкция полковничья полку пехотному» (1764) и такая же - «полку конному» (1766) стали, по сути, строевым и боевым уставами победоносной екатерининской армии.
Румянцева по праву называют основоположником российской военной доктрины. Его новаторство проявляется в первом же параграфе доклада Екатерине II, законченного в мае 1777 года. Полководец здесь рекомендует расположить русские войска так, чтобы они образовали «четыре армии»: Приморскую и Украинскую – в районах Белоруссии и Украины, Низовую - в Поволжье, от Нижнего Новгорода до Астрахани, и «под титлом Резервной» - в центральной части государства. Здесь Румянцев сумел предвосхитить военно-окружную систему размещения войск, по сей день существующую во многих армиях мира.
Военные теоретики второй половины XVIII века много внимания уделяли вопросам стратегического резерва. Русский фельдмаршал, подводя в упомянутом докладе итог развитию теоретической мысли, указывал, что Резервную армию следует расположить в «дешевом и выгодном месте государства, откуда пограничные армии подкреплять и усиливать равноудобно».
Румянцев одним из первых обобщил огромный перечень задач, стоящих перед войсками по вопросам тактической подготовки. Список включал: выбор оборонительных позиций и их инженерное оформление, захват укрепленных позиций неприятеля с применением построений «колоннами и линиями», фуражирование и организацию переправ через реки, атаки в поле и штурм крепости, а также совместные действия армии и флота.
Новые формы ведения войны, примененные на практике Суворовым, у военных историков до сих пор вызывают восхищение. Об эффективности военной стратегии Суворова лучше всего свидетельствуют победы, одержанные великим полководцем в более чем 60 сражениях. И ни разу Суворов не покинул поле боя побежденным.
А между тем секрет военной стратегии Суворова прост – это исключительная активность и решительность. Главной целью военных действий Александр Васильевич считал уничтожение армии противника в открытых полевых сражениях. «Истинное правило военного искусства, — учил Суворов, — прямо напасть на противника с самой чувствительной для него стороны, а не сходиться, робко пробираясь окольными дорогами. Дело может быть решено только прямым смелым наступлением».
Но видимая прямолинейность действий армий Суворова отличалась непревзойденной тактической изобретательностью. Так, одной из заслуг фельдмаршала было совершенствование тактики колонн в комбинировании с рассыпным строем — способ боя, активно применяемый впоследствии европейскими армиями.
В тактике Суворова было разумное сочетание артиллерийского огня и штыкового удара. Большое значение он придавал накоплению сил на стратегически важных участках. При этом военачальник в отдельных случаях считал возможным прибегать к обороне и даже к отступлению в интересах сохранения войск.
Военный историк Федор Глинка отмечал, что «многие правила военного искусства занял Наполеон у нашего Суворова». Сам французский император признавал, что «Суворова до тех пор не остановят на пути побед, пока не постигнут особенного его искусства воевать и не противопоставят ему его собственных правил».
Французские военачальники были щедры на комплименты в адрес русского гения. Так, генерал Первой французской республики Жан Моро называл марш Суворова к Треббии (стратегический маневр) вершиной военного искусства. А маршал Жак Макдональд признавался: «Я был очень молод во время сражения при Треббии; эта неудача могла бы иметь пагубное влияние на мою карьеру; меня спасло лишь то, что победителем моим был Суворов».
При всей своей стратегической и тактической прозорливости Суворов понимал главное: человек является решающим фактором победы. Враг муштры и шагистики, он требовал от подчиненных ясного осознания поставленных задач. Унтер-офицерам и солдатам он не уставал повторять: «Каждый воин должен понимать свой маневр».
Федор Ушаков стал ниспровергателем традиций ведения морских сражений, раз за разом ставя в тупик искушенные в боях французские и турецкие эскадры. Русский флотоводец может по праву считаться творцом маневренной тактики парусного флота, которая разительно отличалась от принятой в то время линейной тактики ведения боя с ее схематичностью и предсказуемостью.
Ушаков смело сближался с противником на короткую дистанцию без перестроения походного строя в боевой, сосредотачивал огневую мощь для вывода из строя флагманских судов неприятеля, создавал резерв для развития успеха на главных направлениях, вел бой на дистанции картечного выстрела в целях достижения наибольшей эффективности.
Свои победы адмирал одерживал не только на море, но и на суше, продемонстрировав огромный потенциал Военно-морского флота. Это, в первую очередь, относится к осаде крепости Корфу, занятой французским гарнизоном в 3700 человек при 636 орудиях. Впервые в истории крепость была взята с моря кораблями без применения больших десантных операций. Узнав о победе Ушакова, Суворов воскликнул: «Зачем я не был при Корфу хотя бы мичманом!»
Перед тем как вступать в войну, Ушаков всегда стремился добиться полного восстановления боеспособности кораблей, даже ценой задержки планируемой операции. Так, в начале кампании 1791 года, имея предписание Потемкина от 11 мая выйти в море на поиски турецкого флота, Ушаков, ожидавший материальных поставок для ремонта кораблей, вывел флот только 10 июня.
Благодаря эффективной работе Ушакова по техническому обеспечению кораблей был отлажен механизм пополнения запасов и восстановления боеготовности флота, который на рубеже XVIII и XIX столетий принял системную форму.
Как и Суворов, Ушаков был противником бесполезной муштры и следовал принципу обучать тому, что нужно на войне. Тщательная подготовка флота и безукоризненная выучка личного состава позволили адмиралу выиграть все 43 проведенные им военные кампании. При этом Ушаков не потерял ни единого корабля, ни один его матрос не попал в плен.
Военное искусство во второй половине XIX века вышло на новые рубежи. Боевые операции стали масштабнее и кровопролитнее, что требовало более тщательной и глубокой разработки военных кампаний. Это подтверждали победы выдающихся русских полководцев Драгомирова и Скобелева.
Своего рода лакмусовой бумажкой новых веяний в тактике ведения боевых действий стала русско-турецкая война 1877-1878 годов. В соперничестве двух стратегий – оборонительной, проповедуемой турками, и наступательной, присущей русским, - жизнеспособность показала последняя.
Форсирование русскими войсками Дуная в июне 1877 года, которое вошло во все учебники военной истории, продемонстрировало превосходство русских еще в одном компоненте – умении маскировать свои действия и дезинформировать противника.
Руководивший форсированием Дуная генерал Михаил Драгомиров начал сосредотачивать войска возле места переправы – Зимницы – буквально накануне начала операции. Чтобы ничем не выдать своего присутствия наблюдателям с турецкого берега, он приказал не разбивать палатки, не разводить костры, для укрытия войск максимально использовать дома, рощи и овраги.
В это же время возле турецких крепостей Никополь и Рущук вовсю велась имитация подготовки к переправе, что оттянуло туда основные силы турок. В результате успешного применения комплекса мер по маскировке и дезинформации русское командование достигло поставленной цели.
Тактики параллельного преследования, коротких перебежек или рассыпного строя, используемые на Балканской войне, не были новинками. Их применяли еще Суворов и Кутузов. Однако доведенные до совершенства, они продемонстрировали свою высокую эффективность в войне с янычарами, выдрессированными французскими и британскими офицерами. Позднее опыт русско-турецкой войны вошел во многие наставления и уставы армий Запада.
Революционными в военном деле были наработки генерала Михаила Скобелева, который зарекомендовал себя в русско-турецкой войне как дальновидный стратег. Исключительно важное значение при подготовке военных действий «белый генерал» (так прозвали Скобелева за постоянное ношение белого мундира) отводил экономическому вопросу и обмундированию. Так, вместо тяжеловесных ранцев на плечах солдат Скобелева появились легкие вещмешки.
Перед намечавшимся тяжелейшим переходом через Балканы Скобелев разослал команды для закупки сапог, полушубков, фуфаек, продовольствия и фуража. В селах приобретались вьючные седла и вьюки. Более того, на пути следования отряда Скобелев создал базу с восьмидневным запасом продовольствия и большим количеством вьючных лошадей. В итоге атака колонны Скобелева, произведенная почти с ходу, без подготовки, закончилась окружением турецкого корпуса Вессель-паши.
Проявил себя Скобелев и в Средней Азии, сумев минимальными потерями быстро присоединить к России обширные территории этого региона, избавив проживающих там людей от рабства и бесконечных кровавых междоусобиц. Ведение боевых действий в условиях жаркого климата было немыслимо без тщательной подготовки личного состава и снаряжения, в чем так преуспел «белый генерал».
На рубеже XIX и XX столетий активно развивается военная наука. Автор свыше 30 работ по стратегии, тактике и военной истории генерал от инфантерии Николай Михневич внес в нее свою лепту. Главный труд Михневича - «Стратегия» (1910 г.) - сумел выдержать три издания. В нем автор во многом предвосхищает характер будущих войн: коалиционных, ведущихся на огромных пространствах и с максимальным напряжением сил в течение продолжительного времени. Одним из первых Михневич поставил вопрос об экономике войны и усилении роли штабов в управлении войсками.
Среди других важнейших работ в области военной науки выделяются исследование Михаила Тухачевского основных направлений военной техники, рекомендации по военному строительству Александра Егорова и Сергея Каменева,анализ развития стратегии и тактики с древнейших времен Александра Свечина.
Много для разработки теоретических основ советской военной доктрины сделал герой Гражданской войны Михаил Фрунзе. Он считал, что в отличие от Первой мировой войны, которая носила преимущественно позиционный характер, будущие военные конфликты примут совершенно иные формы. Они, по мнению военачальника, будут носить в основном высокоманевренный характер. Особое внимание Фрунзе уделил двум моделям поведения Красной Армии – «стратегии сокрушения» и «стратегии измора» - и возможностям сочетания их в одной войне.
Подробно полководец рассмотрел возможности применения в военном конфликте артиллерии и авиации. Так, перваядолжна была обеспечивать наступление, последовательно перенося свой огонь в расположение противника и прокладывая тем самым путь пехоте, на вторую возлагались ведение разведки, корректирование артиллерийского огня, бомбардировки и обстрел противника, которые дополняли огонь артиллерии.
Позиция Фрунзе была такая: нужно готовить страну и Вооруженные силы к длительной и напряженной войне с мобилизацией всех ресурсов, с расчетом применить при необходимости и «методы измора», но решать стратегические задачи в ходе войны, ориентируясь главным образом на сокрушение противника.
В 1927 году появился фундаментальный труд советского военачальника Бориса Шапошникова «Мозг армии». Здесь автор на примере Австро-Венгрии и Франции детально описывает особенности руководства современной войной и роль в этом Генерального штаба, разбирает проблемы снабжения и вооружения армии. Великая Отечественная война подтвердила жизнеспособность идей изложенных советским военачальником.
*