1
Атаман Григорий Семёнов долгое время был «врагом народа» и одним из главных злодеев советской пропаганды. Мятежный атаман знал несколько языков, ратовал за национальное равенство и верил в казачество.
Сама кровь обещала Григорию Михайловичу, по меньшей мере, интересную жизнь. Его отец был потомственным казаком с сильной примесью бурятско-монгольской крови, бабушка происходила от чингезидского рода, мать - была старообрядкой.
Старообрядческий уклад, который мать так или иначе внесла в жизнь Григория, оставила след на всей жизни мятежного атамана - он никогда не пил и не курил. Те истории, которые о нём рассказывали советские пропагандисты (зарубил в пьяном угаре человека) - не больше, чем пропаганда.
Советская пропаганда сделала Григория Семёнова эдаким рубакой, не различающим, где свои, где чужие. Не принято было отмечать выдающиеся дипломатические данные атамана, его харизму и образованность. Между тем, Семёнов с детского возраста был полиглотом, владел русским, бурятским и монгольским языками. Будучи школьником, он увлекся буддизмом и философией Востока. В дальнейшей его жизни эти знания ему очень пригодились. В 1911 году он принимал деятельное участие в Монгольской революции. По иронии судьбы, для монголов атаман Семёнов стал героем намного раньше, чем для русских.
За свою жизнь Григорий Семёнов также освоил английский и калмыцкий языки. Был хорошим полемистом и военным теоретиком.
Кроме того, Семёнов также занимался переводами на монгольский язык текстов литераторов Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Алексея Кольцова, чем немало способствовал «дружбе народов». Такой тесной, что о Монголии до перестройки говорили «Курица- не птица, Монголия - не заграница».
Атаман Семёнов был также автором идеи россизма - цементирующей русское общество идейной устремлённости, противоположной коммунизму. В 1938 году Семёнов написал тезисы россизма. Они включали в себя обеспечение равными правами всех народностей страны, вне зависимости от расы и социальной иерархии. Григорий Семёнов писал:
«Все, кто не приемлет коммунизма, кто не является интернационалистом, для кого больно уничтожение священного для каждого российского патриота имени Россия, должны силою факта принадлежности своей к гражданам Российского государства именоваться россистами».
В ключе этой теории важно понимать, что Семёнов одним из первых обратил внимание на неравноправие народов в государстве. Те идеи, которые он излагал, приобретают сегодня новую актуальность.
Во время вторжения в Забайкалье Григорий Семёнов сформировал и ввёл в свой отряд Еврейский пехотный полк. Для казачьего полка это было, по меньшей мере, странно, но авторитет атамана был неоспорим. В его полку уживались все народности.
Интересны также мотивы, по которым атаман набирал добровольцев из числа людей коренных народностей. Отправляя своих казаков на Первую мировую, он писал:
«Пробудить совесть русского солдата, у которого живым укором были бы эти инородцы, сражающиеся за русское дело».
При хорошей образованности и несомненных управленческих способностях, он всё-таки был тем, кем его считали - героическим рубакой.
В Первую мировую Семенов, будучи младшим офицером, был за короткий промежуток времени награжден орденом Святого Георгия и Георгиевским оружием. Орденом - за то, что спас знамя полка и обоз, оружием - за то, что первый ворвался в занятый немцами город Млава.
Далеко от России атаман Семёнов так и не уехал. Эмигрировав в сентябре 1921 года, он поехал сначала в Китай, затем скитался по Канаде и США и на время остался в Японии. Когда в 1932 году образовалось государство Маньчжоу-Го, Семёнову предоставили там дом и пенсию 1000 иен. Атаману «не сиделось» и на пенсии. Он возглавлял Дальневосточный союз казаков и принимал активное участие в судьбе русской эмиграции. Его имя присвоили станице.
После разгрома советскими войсками Японии, Григорий Семёнов был все-таки арестован на аэродроме Санчунь, который уже заняли советские войска. По одной из версий, это была ошибка пилота, выбравшего не самое удачное место для посадки.
*