3
Не все граждане СССР смогли эвакуироваться до наступления гитлеровцев. Но оккупированных территориях осталось порядка 70 миллионов человек. Эти земли гитлеровцы планировали сделать сырьевой и продовольственной базой, а их жителей – дешёвой и покорной рабочей силой. Такая стратегия позволила бы совершить рывок далее на восток и захватить всю территорию СССР. Для этого требовалось обеспечить порядок, оставить в сохранности промышленность и сельское хозяйство.
На оккупированных немцами территориях система образования начала замирать. Гитлеровцы рассчитывали на блицкриг, поэтому у них не существовало никаких долгосрочных программ. Для возрастных групп старше 14 лет немцы ввели вместо учёбы трудовую повинность, а младших родители боялись отпускать в школу, тем более что школа далеко не всегда находилась поблизости. Но фашистская система придавала слишком большое значение психологической обработке, чтобы упустить такой важный аспект, как образование. Немцы принялись налаживать систему обучения на занятой ими территории СССР к концу 1941 года, а начиная с 1942-го начальное обучение стало обязательным. Образовательная программа оперативно разрабатывалась в рейхскомиссариате Остланд в Риге, к её созданию привлекали членов семей эмигрантов, которые когда-то бежали от революции. Для политически нейтральных предметов использовались советские учебники, из которых вырывались страницы с портретами вождей.
Немецкая система пропаганды стремилась привлечь учителей на свою сторону. Их профессия позиционировались как почётная, им платили зарплату плюс надбавки за стаж, за дополнительную педагогическую работу, за участие в организации политических мероприятий. Им также выдавали продукты. Профессия учителя по численности была самой распространённой на оккупированных немцами территориях.
Школьное обучение в период оккупации было платным. С родителей первоклассников брали по 20 рублей в месяц, со второклассников 30, обучение с 5 по 7 классы было необязательным и оплата там составляла 200 рублей ежемесячно. Если школу посещало несколько детей из одной семьи, на второго и последующих оплата снижалась.
Набор школьных предметов изменился: главным и обязательным стал немецкий язык. Русский язык объединили с рисованием и пением. Остались предметы: физкультура, математика, география, естествознание, рукоделие (для девочек) и труд (для мальчиков), а также закон Божий. История и литература преподавались в сильно идеологизированном виде. Приключенческие романы о далёких землях, как например «Робинзон Крузо», в немецкой интерпретации подавали местное цветное население как неполноценное. В то же время в программе остались классики русской литературы: Пушкин, Гоголь, Толстой, Лермонтов.
Особое внимание уделялось общим историческим корням России и Германии: подчёркивалось, что на престоле русских царей часто оказывались немцы, в благоприятном свете подавались общие военные союзы. Положительно трактовалась немецкая миграция в Россию и рекламировались перспективы переезда на работу в Германию.
Даже математические задачи были политизированы: ученики высчитывали расход финансов на преступников в тюрьмах, процентное количество евреев в Европе.
Основы немецкого воспитания мало отличались от советского: внушались те же принципы почтительного отношения к старшим и субординация, поощрялся труд на благо общества, взаимопомощь, бескорыстие. В учебных текстах героями были дети, помогающие тем, кто в этом нуждался. Через учебники велась пропаганда правильного образа жизни: законопослушность, внимательное отношение к здоровью, трудолюбие и любовь к чистоте.
Регулярно проводились политзанятия, во время которых детям рассказывали расовую теорию и превозносили роль Германии в деле освобождения страны от большевиков. Особое внимание уделялось созданию положительного образа фюрера. Ученикам демонстрировали фотографии Гитлера с детьми и животными, на лоне природы или с книгой в руке, всегда в скромной и располагающей обстановке.
В школьных классах на видном месте на помещался портрет фюрера.
Ситуация со школьным обучением была различной. В деревнях и небольших городах к обучению не принуждали. Нередко школа находилась за несколько километров, а инфраструктура была разрушена. В Смоленске, где комендантом стал честолюбивый и энергичный фон Швец, начальное обучение до 4 класса стало обязательным. За пропуск занятий родителей учеников штрафовали, а при систематических пропусках могли посадить в тюрьму на месяц, а детей доставить в школу насильно. Учителя были обязаны подавать списки прогульщиков в комендатуру.
Дети от 12 до 14 лет составляли для оккупантов предмет для беспокойства: они уже не обязаны были учиться, а до возраста трудовой повинности ещё не доросли. В германских отчётах выражается обеспокоенность тем, что эта возрастная прослойка является группой риска, поскольку вследствие незанятости может совершать антисоциальные поступки. Поэтому для этой категории поощрялась работа: за неё выдавали продуктовые карточки.
С 14 лет трудовая повинность была обязательной. Работа была физически очень тяжёлой: с 6 утра до позднего вечера подростки наравне со взрослыми копали рвы, строили дороги, убирали снег, работали на лесопилках и торфоразработках.
В отличие от советской системы, высшее образование гитлеровцами не поощрялось. В период оккупации функционировали профессиональные училища, которые готовили рабочих различных специальностей и ремесленников. Поощрялся крестьянский труд. Допускалось обучение в ВУЗах инженеров и агрономов. К высшему образованию учащиеся допускались только при условии свободного знания немецкого языка. По сравнению с советской системой, в немецком профессиональным образованием преобладала не теория, а практика по специальности, чтобы молодые специалисты после выпуска немедленно могли приступить к полноценной работе. Планировалось отправлять талантливых молодых людей на учёбу в университеты Германии. В целом, из граждан СССР планировалось готовить качественный низший персонал, а руководить ими должны были граждане Германии, эмигранты, или полностью переформатированные русские.
Киевлянин Андрей Шевчук рассказывает о своей матери Валентине Николаевне Николаевой. Она провела детство в городе Великие Луки. Когда в город вошли немцы, она училась в третьем классе и в четвёртый уже не пошла: доучивалась после войны. Она вспоминала, что родители опасались отправлять её на учёбу, предпочитая, чтобы дочь была на глазах: среди стоящих в городе немцев попадались всякие отморозки. Но в то же время Валентина Николаевна хорошо помнит, как некоторые солдаты подкармливали детей и даже угощали их сладостями. Семья Валентины убежала из оккупации в Ленинград и пережила там все ужасы блокады.
Майкопец Максим Богатырёв поделился своей семейной историей. Семья его дяди Ивана Антоненко жила в селе Горькая Балка Ставропольского края. Семья была большая: девять братьев и сестёр.
Ивану исполнилось девять лет, когда его село заняли немцы. В школьных классах в те времена были крутящиеся доски с горизонтальной осью. Ваня Антоненко как раз отвечал у доски, когда дверь распахнулась и в класс вошло несколько немцев; среди них находился мальчик примерно его возраста: сын одного из офицеров. На маленьком немце была полная военная форма. Он подошёл к Ване и принялся что-то ему говорить, но тот, естественно, не понимал. Тогда немецкий мальчик разгорячился, вынул пистолет и начал тыкать им русскому сверстнику в рёбра. Ваня, недолго думая, крутанул доску, юному оккупанту основательно прилетело по затылку, и он кувырнулся вверх ногами вместе с пистолетом. Парнишка избежал расстрела на месте только благодаря учительнице, которая кинулась на его защиту.
*