0
По воровскому кодексу, у пахана был самостоятельный статус в воровском мире, до определенного времени достаточно расплывчатый, вариативный по своей значимости. Воровские понятия подразумевают четкую дифференциацию в этом смысле, касающуюся паханов и воров в законе, из которой следует, что те и другие – не суть одно и то же.
Согласно ведомственному словарю НКВД («не подлежащему оглашению») «Словарь жаргона преступников («блатная музыка»), составленному российским (и советским) криминалистом Сергеем Потаповым (1925 год), «пахан — хозяин; отец, начальник угрозыска; муж, содержатель притона».
Этот словарь дает достаточно общую (с точки зрения воровского кодекса, недопустимо обобщающую) характеристику преступного авторитета: воры в классификации своего «элемента» никогда не смешивают «ментов» и «правильных» кентов. Примечательно, что в этом, к слову, достаточно подробном, словаре «блатной музыки» нет упоминания о таком термине как «вор в законе», хотя о всякой «шушере» пишется подробно, до мельчайших деталей. Это может означать только одно: в 1925 году в СССР пока еще не существовало подобного воровского статуса.
Судя по исследованию украинского журналиста и публициста Александра Кучинского (зарублен насмерть топором вместе с женой в 2014 году; преступник найден, убийство было совершено с целью ограбления), результаты которого он приводит в своей книге «Преступники и преступления. Законы преступного мира. Паханы, авторитеты, воры в законе», до начала ХХ века преступная иерархия российского воровского мира еще не была сформирована – ее дифференциация началась, в сущности, только с утверждением советской власти. Кучинский, разбираясь в воровской иерархии советских времен, написал свыше десятка книг.
Если верить данным Кучинского, то воры в законе в привычном современном понимании – это продукт 30-х годов ХХ века, сталинского ГУЛАГа, – именно там зародился воровской закон, и пращуры «законников» – это именно паханы. Согласно классификации, приводимой в книге Кучинского, лагерная иерархия в ГУЛАГе начиналась как раз с паханов. Только паханы могли в условиях лагеря игнорировать наряды на работу, с ними считалось лагерное начальство, поскольку они «держали зону». Паханы чинили «разборы», устраняя беспредел на «подведомственной» территории, одновременно укрепляя свое влияние в местах заключения, собирая дань с вновь прибывших осужденных.
Самоорганизация нового сообщества под названием «воры в законе», по мнению большинства исследователей этой темы, произошла именно в конце 20-х – начале 30-х годов ХХ века. Кандидат экономических наук юридического института МВД России Юрий Латов, опираясь на архивные данные, писал, что воры в законе – это паханы-верховодники блатных, принявшие в определенное время своеобразный «воровской кодекс чести» (воровской закон).
Нет ни одного сколь-нибудь достоверного источника, который бы со всей определенностью утверждал, когда конкретно и где это принципиально важное преобразование произошло. Однако семантический «водораздел» между паханами и ворами в законе во временном отношении можно провести, отталкиваясь от периода начала Великой Отечественной войны – именно Вторая мировая поделила «законников» на «правильных» (не пошедших на сотрудничество с властью) и сук – воров в законе, согласившихся воевать на фронтах той войны и затем за совершение преступлений вновь оказавшихся в советских лагерях. Данная дилемма в конце 40-х годов породила так называемые «сучьи войны», описанные в произведениях Варлаама Шаламова, Александра Солженицыны – всемирно известных русских писателей, узников ГУЛАГа, ставших очевидцами этих явлений.
Один из принципиальных пунктов негласного воровского кодекса гласит: никаких контактов с официальной властью (служба в армии тоже запрещается). «Ссученные» воры воевали, что изначально претило воровскому кодексу.
По воровским понятиям, именно с 40-х годов ХХ века в российском преступном мире из обихода вышло такое понятие как «пахан» – оно было заменено «вором в законе»: эти авторитеты в данной среде стали главенствовать, руководствуясь тем самым воровским законом с рядом условностей – «законник» не должен был работать (в том числе, и в МЛС); его задача – присматривать за преступниками на «подведомственной» территории; вор в законе прямо не участвует в совершении преступлений, но живет за счет выручки от них, либо на средства «общака». У воров в законе имелись и другие ограничения – к примеру, они не должны были иметь семьи.
У паханов такой строгой субординации, регламентированной общепринятыми в данной среде правилами, изначально не существовало, она появилась только с введением «института» воров в законе, который формально действует до сих пор.
*