3
Воры в законе живут по своему собственному неписаному своду правил, который обязателен для соблюдения. За неповиновение авторитета могут «раскороновать» или даже убить. Чего нельзя делать настоящему «законнику»?
Постулаты воров в законе обязывают их не иметь никаких контактов с государством, находиться вне любых общественных институтов. Государство по воровскому закону – антипод свободы и независимости. «Законник» же имеет вес и авторитет в криминальном мире лишь тогда, когда он принимает свои решения самостоятельно, основываясь на воровском кодексе чести, а не на указке «сверху».
Любое сотрудничество с государством и его институтами, в том числе чиновничеством, влечет определенную потерю свободы, утверждают воры. Авторитеты старой закалки говорили: уж лучше решетка и колючая проволока, чем «шестерить» у государства.
Свой авторитет «законник» должен быть уметь завоевывать словом и делом, а не оружием. Считалось, что тот настоящий авторитет, кто обладает острым умом, опытом в криминальном мире, а также свято чтит воровской кодекс. Человека с оружием могут бояться, а настоящего вора всегда уважают. Уважение и боязнь – разные вещи.
Однако есть мнение, что правило не брать в руки оружие пошло от одесского налетчика начала XX века Мишки Япончика. Якобы однажды его банда перерезала весь скот богатого купца, отказавшегося платить деньги. Как оказалось, Мишка не переносил вида крови, он побледнел и упал. Так и родилось это правило.
Впрочем, во времена Великой Отечественной его нарушили многие «законники», которые взяли в руки оружие и пошли на фронт. Таких авторитетов воры старой закалки назвали «суками». Так называемая сучья война велась между этими двумя категориями воров. Одни жили по старым правилам, вторые считали, что в неписаном кодексе возможны исключения.
«Законник» должен посвящать себя исключительно воровским делам, он не может тратить жизнь на семью и детей. Считается, что обязанности супруга и отца забирают у него огромное количество жизненных сил, которые он обязан тратить на другие вещи: поддерживать «братву», следить за конкурентами, решать возникшие проблемы.
Настоящей семьей вора в законе является лишь его окружение – такие же криминальные авторитеты. Впрочем, после победы «ссученных» в войне со «стариками» это правило также постепенно начало нарушаться.
Вор не только не должен заводить семью, но и вообще иметь какие-либо постоянные отношения с одной и той же женщиной. Ковавшиеся за решеткой и колючей проволокой в первой половине XX веке понятия уголовного мира гласят, что в среде воров женщина так же опасна, как и на корабле. Красавица может сбить «законника» с пути, «нашептать» ему что-либо «неправильное», подчинить своей воле.
Криминалитет и правоохранительные органы – вещи несовместимые. «Законники» старой закалки говорили: да будь ты хоть с чертом лысым, только не ведись с ментом. Тем не менее, во второй половине XX века, когда воровские понятия начали размываться, отмечалось все больше случаев, когда «законники» по тем или иным причинам шли на сотрудничество с правоохранителями.
К примеру, в преддверии Олимпиады-80 московские воры пошли на сотрудничество с милицией и спецслужбами и согласились обеспечить порядок в столице на время проведения Игр. Переговорщиком от «законником» был один из самых уважаемых авторитетов того времени – Анатолий Черкасов (Толя Черкас). За время проведения Олимпиады преступность в Москве практически исчезла.
Это правило так же оказалось в воровском кодексе еще во времена формирования касты авторитетов. В местах лишения свободы трудиться считалось «грязным» занятием и было не под стать авторитету. По воровским законам работа – труд во благо кого-то (условного «дяди» или государства), а значит, предполагает подчиненное положение работающего.
Заниматься этим должны были «мужики» – середняки тюремной иерархии. В случае, если законник брал в руки орудие труда, то он автоматически переходил в касту «мужиков».
Впрочем, на «красных» зонах, где власть держат правоохранители, работа является одним из способов «ломки» воров. Авторитета заставляют трудиться, зачастую под угрозой применения физического насилия. Именно так «раскороновали» авторитета Мегона Джалагонию.
В быту настоящий вор должен быть аскетичен, презирать роскошь. Недопустимы никакие богатства, денежные счета, особняки и вообще любое другое имущество, нельзя нигде прописываться.
Считается, что любая собственность вызывает привязанность и формирует зависимость, а потому является болевой точкой для человека, на которую можно легко надавить. Настоящий вор не должен подвергать себя такой опасности.
*